Ники стал свидетелем фокуса почище дьявольского трюка с плащом. Прежде всего, он не понял, откуда взялись пистолеты. Он мог смело поспорить на свои яйца, что ходячий трупак их вообще не доставал. Они появились в его полусогнутых руках так же внезапно, как возникают титры на экране. На срезе каждого из двух стволов огромного, несуществующего калибра имелось небольшое утолщение, а чуть ниже дула блестели грязноватые стеклянные шарики. Только очень внимательный человек узнал бы в них глазные яблоки дьякона. Между прочим, зрачки двигались… По мнению Ники, это были пистолеты из какого-то дурацкого комикса для маньяков. Более того: глюк их даже не перезаряжал.

Последовал непрерывный слитный грохот, напоминавший звук одновременной работы десятка отбойных молотков. И на этот раз не было никаких дымовых завес. Патроны кончились только тогда, когда в зале не осталось ни одного живого существа, за исключением кошмарной парочки и Ники, примерзшего задницей к стулу. Несколько самых трезвых и резвых успели выскочить наружу – главным образом, те, кто находился поблизости от входной двери. Но у Ники создалось стойкое впечатление, что бледный ублюдок специально дал им уйти. У него даже появилась робкая надежда уцелеть, однако он поздновато решил стать послушным…

Один из подстреленных рухнул на музыкальный автомат, и тот захлебнулся, рассыпав искры замыканий. Свет в кабаке погас. Мурло Ники увидел последний в своей земной жизни фейерверк. Как загипнотизированный смотрел он на шипящие огненные змейки горящей проводки, которые прочертили тьму, словно элементы безумной рекламы. Потом на него упали две черные тени, и он почувствовал, что не может сдвинуться с места. Липкие щупальца, выросшие прямо из поверхности стола, обвили его клешни.

Ники перестал дергаться. Больше всего на свете ему захотелось превратиться в маленькое, незаметное, ничтожное насекомое. А лучше вообще исчезнуть…

В наступившей тишине раздался звук, который плохо подействовал на его нервы, – гул приближающегося грузовика. То, что Ники неоднократно слышал, работая соло.

От вибрации тихо задребезжали пустые рюмки… Слепящий луч фары скользнул по лицу… Дохнуло сырым ветром, омерзительным, как миазмы помойки…

Мурло Ники вдруг осознал, что кое-кого интересует вовсе не его нынешняя жизнь, а конкретные эпизоды прошлого. Он дико завопил. Те старые неприятности с партнерами по бизнесу, охранкой и кислотой показались ему детскими шуточками. Сейчас он бы дорого отдал за то, чтобы быстро научиться умирать по собственному желанию. Но он не владел искусством остановки сердца, поэтому «присутствовал» при проведении процедуры слияния до самого конца…

* * *

И даже потом, когда его тело уже было мертвым, прервалась утомительная работа органов чувств и он оказался в нирване чистого существования, Ники не оценил этого. Новый, безжизненный космос был наполнен кремнием. На многие миллионы ангстрем тянулись искусственные ландшафты из пористого вещества, организованного по образу и подобию нейронной сети. Это был чудовищный протез, заменивший тело, мозг, а заодно и окружающую среду. «Ники» испытал беспредельный и нескончаемый кошмар агорафобии. Сознание коллапсировало и превратилось в черную дыру. Заставить его совершить обратную эволюцию могла только специальная последовательность электромагнитных импульсов…

Когда все закончилось, Картафил наклонился и поцеловал руку дьякона. Сегодня тот избавил его от смертельной боли.

* * *

Снаружи их уже ждали – трое из шестерых, успевших выбраться из «Дилижанса». Неплохое соотношение. Им не откажешь в чутье, подумал Картафил. Шакалы, его вечные спутники. Кто-то же должен был пожирать останки…

Глядя на них, он еще раз убедился в том, что дьякон безошибочно выбирает тех, кому нечего терять.