Братья, молот и наковальня, — отдавались в разуме капитана слова. — Покажем им, что Саламандр не так-то легко сломить.

Жестокий бой, бурлящий хаос кровавых картин. В воздухе повис сильный запах горящей плоти чужаков и затхлая вонь их скакунов. Фыркающие и лающие рептилии обнаружили, что легион стал гораздо более опасной добычей без натиска их могучих родичей-карнадонов или вмешательства ведьм…

… пока шквал молний не разнёсся вокруг психического узла, и не возникли четыре закутанных в мантии эльдара. Гека'тан был достаточно близко, чтобы разглядеть их в гуще боя. Незримые путники словно примчались на колдовской молнии и сошли с её дуги на землю, как человек сходит с корабля. Разряды зелёной энергии продолжали плясать по колдовским рунам на одеяниях псайкеров после телепортации. Три ведьмы остались на страже узла, а четвёртый выступил вперёд.

Эльдары были андрогинами, но Гека'тан понял, что перед ним мужик. Он был без шлема, бледное и властное лицо пятнала паутина символических татуировок. Длинные волосы были зачёсаны назад и закреплены рунической заколкой, которая двумя полусферами шла по вискам и сходилась на лбу в похожем на рубин драгоценном камне. Это выглядело как корона, и Саламандр вновь поразился высокомерию и упадку чужаков.

Эльдар, в отличии от остальных, был облачён в зелёную мантию с лазурно-голубыми нитями. Из-под одежды он извлёк сверкающий покрытый рунами меч невероятной красоты. Оружие было психически связано с носителем, по клинку пробегали те же актинические молнии, что сверкали в глазах колдуна.

Остальные чужаки попятились, вокруг медленно образовалось пустота.

Гека'тан заметил, что ему открыт путь к колдуну.

Каитар, Люминор и остальные воины командного отделения повиновались приказу прежде, чем тот был отдан.

— Во имя Вулкана, убьём эту тварь!

Они ринулись в бой. Колдун наблюдал, держа меч в защитной стойке. Одеяния воина-аскета покрывали руны и колдовские символы. За миг перед столкновением он склонил голову, возможно приветствуя врагов.

Первый удар Гека'тана рассёк воздух и впился в землю, колдун отвёл его в сторону. Дела у Каитара шли лучше, но эльдар блокировал гладий плоской стороной меча. Люминор выпустил из болт-пистолета полобоймы, но снаряды безвредно взорвались на созданном открытой ладонью колдуна кинетическом щите. Порыв силы повалил аптекария, и брат Ту'вар бросился на эльдара, чтобы спасти Люминора от удара меча. Рунический клинок легко прошёл через защиту Саламандра, сломал гладий, рассёк доспех и по рукоять погрузился в грудь.

Вырвав клинок, колдун крутанулся и пробил нагрудник Ангевиона, добавив к удару разряд молнии, который закрутил Саламандра и сбил его с ног. Дымящийся воитель попытался подняться, но рухнул лицом вниз и так и остался лежать.

— Убить его! — зарычал Гека'тан, замахиваясь мечом. Его мир сузился до одного поединка, остальная битва стала далёким размытым пятном. Вот наковальня, понял капитан, момент, когда он либо выдержит и восторжествует, либо сломается и погибнет. Три воина-рыцаря словно сражались с танцором, эльдар уклонялся от неуклюжих ударов, одновременно делая быстрые выпады покрытым рунами мечом.

Гека'тан не собирался сдаваться.

Имя мне легион. Я прирождённый воин.

Колдун превратил троих Ангелов Императора в уродливые груды грохочущего металла, и это терзало капитана. Он вновь взмахнул мечом, но рассёк лишь тени. Вскинув болт-пистолет, Гека'тан спустил курок, но в этот миг в него врезался шквал молний из сжатого кулака колдуна. Тревожные символы мгновенно замерцали на ретинальном дисплее, биомеханическая реакция впрыснула болеутоляющее, чтобы удержать Саламандра на ногах.