Стас выругался.
— Вот и видно, что ни хрена не понимаешь. Так теперь все устроено: бывает, что одному делу, чтоб оно хорошо крутилось, сразу несколько хозяев требуется. Совет директоров — так это называется. Сейчас самая пора, когда люди состояния сколачивают. Из копейки — рубль, из рубля — миллионы.
— Ладно, Стас, ладно, ладно. — Я позволил себе несколько повысить голос. Мне вовсе не хотелось продолжать этот разговор. Я заскочил в киоск специально, чтобы вернуть долг, на минуту-другую — и все, бежать дальше. Наши жизни текли сейчас в таких параллельных плоскостях, что нам легче было пересечься здесь, чем одновременно оказаться дома. — Стань хозяином, я что, против? Будет у кого занимать. Тем более по-крупному.
Последние слова я произнес, сдобрив их интриганской ухмылкой, но Стас не среагировал на нее.
— Если и не стану хозяином, — сказал он всерьез и даже с патетикой, буду управляющим, директором — белой костью, голову тебе на отсечение! А на морозе тут пусть другие сидят.
На улице после стоялого, сырого воздуха киоска было освежающе-бодро и будто бы даже тепло, хотя остро дул ветер, нес сечку снега и еще идти мне нужно было ему навстречу. Я засунул руки в карманы своей новой китайской пуховой куртки (самый последний писк тогдашней моды) и, наклоняясь вперед, двинулся по аэродромному простору Нового Арбата в сторону «Праги». Через десять минут на одном из ее углов у меня была встреча с Ирой. Мы должны были посетить только что открывшееся ночное заведение на Тверской (тогда, впрочем, кажется, еще Горького). После чего планировалось продолжение классного времяпрепровождения у нее дома, где после той, первой ночи я больше не был. Но дача в двадцати минутах езды от Курского вокзала эксплуатировалась нынче ее родителями, а что до Ириной сестры… что ж, мне она, во всяком случае, помехой не была.
Глава пятая
К Новому году с помощью Бори Сороки в кармане у меня завелись новые пятьсот баксов.
Новый год нежданно-негаданно мне выпало встречать с семьей Иры. Что было причиной решения ее родителей устроить встречу Нового года вместе с дочерьми и чтобы те были бы еще и со своими молодыми людьми? Скорее всего, предположил я, так им продиктовала возникшая тогда мода — делать на манер западных рождественских праздников из нашего новогоднего праздник семейный.
Как бы то ни было, в последний день уходящего 1992 года, в новом двубортном костюме глубокого синего цвета, с букетом роз и литровой бутылкой «Амаретто», считавшегося тогда самым шикарным напитком, в начале двенадцатого часа ночи я вошел в знакомый подъезд, бросил консьержке дежурное «С наступающим!» и, назвав номер квартиры, прошел к лифтам. Чуть меньше полугода отделяли меня от того дня, когда я в компании Стаса вошел в этот подъезд впервые. Но какая же пропасть пролегала между мной нынешним и мной тогдашним! Так мне казалось в тот миг у лифтов.
Лифт долго не шел. А когда наконец прибыл и распахнул двери, из него вывалилась шумная наглая компания тридцатилетних мужчин и женщин. Увидев меня, женщины бросились на мои розы, а мужчины стали интересоваться, что у меня там бугрится во внутреннем кармане куртки.
— Молодой человек, это вы нам розы? Ой, какие розы, хочу такую розу! Молодой человек, подарите прекрасным дамам по розе! — разом щебетали женщины, пытаясь ухватить цветы за стебель около бутона.
— Ты вооружился! Куда ты с таким баллоном? Зачем куда-то нести, давай с нами, поможем тебе уговорить! — шумели мужчины, не подпуская меня к лифту.
От них исходил дух благополучия, устроенности, упоения жизнью казалось, они были физически ок
Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию
|