Как спокойно и уютно ей было засыпать под разговоры взрослых, сидевших тут же! Или погружаться в сон под плеск воды и звон посуды, которую бабушка мыла в красном пластмассовом тазике. А от камина веяло таким теплом!

— Но так или иначе, рад был тебя повидать, — сказал Сиввинг. — Безумно приятно, что ты зашла. Правда, Белла?

* * *

Ребекка подвезла Санну с детьми до дому и там же припарковала машину. Более всего ее устроило бы кратко попрощаться и уехать. Краткое прощание в машине — очень удобный вариант. Когда сидишь в машине, трудно обниматься, особенно если застегнут ремень безопасности — в этом случае объятий удается избежать. И всегда есть другие темы, помимо того, что надо бы снова увидеться и хорошо бы скоро — несколько слов о том, чтобы не забыть пакет на заднем сиденье, или сумку в багажнике, или еще какие-нибудь вещи. Затем, когда захлопнувшаяся дверь отсекает все недоговоренные слова, можно помахать рукой и нажать на газ, не ощущая неприятного послевкусия во рту. А не стоять, топчась на месте, пока мысли роятся в голове в поисках подходящих слов. Нет, она останется в машине. И не будет отстегивать ремень безопасности.

Однако, когда Ребекка остановила автомобиль, Санна выпрыгнула наружу, не сказав ни слова. Чаппи мгновенно последовала за ней, и Ребекка почувствовала, что ей тоже придется выйти. Она высоко подняла воротник, но он не мог защитить ее от мороза, который тут же пробрался под тонкую ткань и вцепился в мочки ушей, словно две прищепки. Ребекка посмотрела на окна жилища Санны. Небольшой многоквартирный дом с красной кровлей, отделанный зелеными деревянными панелями. Двор давно никто не расчищал. Немногочисленные припаркованные машины оставили в снегу глубокие следы. Старый «додж» коротал время под пушистым сугробом. В душе Ребекка понадеялась, что не завязнет на обратном пути. Дом принадлежал «LKAB», но здесь жили простые люди, и «LKAB» экономил деньги на уборке снега. Если кому-то надо утром выехать на машине, пусть расчищает дорогу сам.

Сара и Лова остались на заднем сиденье. Их руки и локти соприкасались под звуки какой-то абсурдной считалки, которую Сара знала в совершенстве, а Лова с большим трудом пыталась выучить. Малышка несколько раз сбивалась, и раздавался взрыв хохота, после чего считалочка начиналась сначала.

Чаппи носилась по двору как ураган, втягивая черным блестящим носом все новости, написанные на снегу. Побегала вокруг двух неизвестных ей машин, с большим интересом изучила иероглиф, который соседский кобель изобразил желтым цветом на боковине сугроба. Пробежала по следу мыши, который исчез под крыльцом, куда она уже не могла забраться.

Санна откинула голову и втянула воздух.

— Снегом пахнет, — сказала она. — Выпадет снег. Много снега.

Она обернулась к Ребекке.

«Ох, до чего же она похожа на Виктора!» — подумала Ребекка, задержав дыхание.

Прозрачная голубая кожа, обтягивающая выдающиеся скулы. Хотя щеки у Санны округлые, как у ребенка.

«И поза, — подумала Ребекка. — В точности как у Виктора. Голова всегда свисает набок, в одну или в другую сторону, словно плохо закреплена на туловище».

— Ну что ж, мне пора ехать, — попыталась Ребекка начать прощание, но Санна присела на корточки и стала звать Чаппи.

— Ко мне, моя сладкая! Ко мне, очаровашка моя!

Чаппи тут же примчалась, словно черная варежка пронеслась по снегу.

«Как картинка из сказки, — подумала Ребекка. — Красивая черная собака со снежинками на кончиках шерстинок.