|
В десяти километрах от нашей станции висит радиотелескоп, с помощью которого можно исследовать космическое пространство. Однако никаких сенсационных открытий в области радиоастрономии пока не было сделано— все-таки главная задача у станции другая. У нижнего конца узлового тоннеля расположена башня — огромная, словно церковная колокольня, стальная конструкция, на конце которой расположен передатчик энергии. Между машинной палубой и башней есть место для еще одной четверки модулей, но пока здесь расположен лишь запасной шлюз. Мы также храним здесь, в специальном шкафу, скафандры, так как дефицит места на станции часто дает о себе знать. Таким образом, цепляясь за рукоятки на стенках и передвигаясь, подобно крабу, по осевому тоннелю, можно попасть в любое помещение станции. Я встретил Танаку на командной палубе неподалеку от кабинета Мориямы. Он снимал показания с датчиков чистоты воздуха на борту станции и, судя по сему был очень озабочен результатами. Возможно, было просто вежливым предлогом для того, чтобы меня не замечать. Танака был родом из Нагасаки, а потому испытывал к американцам вполне понятную неприязнь. Я достал из маленького шкафчика пылесос, набор ветоши и щеток для уборки, мешки для мусора и закрепил все это на поясе. Танака не сводил глаз с датчика. Казалось, он пытался загипнотизировать прибор. Чего, черт возьми, он добивается? В конце концов он инженер-энергетик, а контроль за приборами жизнеобеспечения — моя обязанность.
— Вас что-то заинтересовало, сэр? — вежливо спросил я. Он медленно повернулся ко мне и сказал, не пытаясь скрыть недовольства: — Воздух на мостике... Сегодня там было как-то... душно. С чем это может быть связано? Душно? Казалось, он подыскивал другое слово, но так и не нашел. Я представил себе схему циркуляции воздуха на станции. Существовала тысяча причин для неполадок в этой системе. — Вы хотите проверить циркуляцию на мостике? — Циркуляцию? — То, как воздух поступает на мостик сквозь решетку кондиционера. — Я не думал об этом. Танака с шумом выпустил воздух сквозь стиснутые зубы. Типичный японский карьерист — напряженный, беспокойный, весь на нервах. Наверняка у него проблемы с желудком. Мы с ним снова взглянули на данные приборов. Давление в системе циркуляции нормальное, температура воздуха тоже, все вентили открыты. — К сожалению, не могу ответить на ваш вопрос, сэр,— сказал я.— Если хотите, я позже Поднимусь на мостик, и мы вместе посмотрим, как работает система циркуляции. — Это будет очень любезно с вашей стороны,— отозвался Танака. Не удостаивая меня больше ни словом, ни взглядом, он поплыл в сторону тоннеля. Я задумался. Обычно система жизнеобеспечения функционировала отлично. Космонавты былых времен могли только мечтать о подобном комфорте. Неужто наш саботажник поработал и здесь? Только какой в этом смысл? Ведь он подвергает опасности не только наши, но и свою жизнь. Я подхватил свой пылесос и отправился в обход. Ёсико была в лаборатории исследования земной поверхности и космического пространства и работала с дистанционным пультом радиотелескопа. — Ну что? — спросила она нетерпеливо.— Что сказал Морияма? — Что я должен уделить больше внимания чистоте на станции. — И ни слова про нас? — изумилась Ёсико. — Ни единого. Зато он предъявил мне длиннющий список помещений станции, которые нуждаются в немедленной уборке. — So desuka? Что ж, тем лучше. Я поспешил сменить тему. — А чем ты сейчас занимаешься? — Наблюдаю Сигнус-А и не вижу ничего такого чего не видели бы до меня тысячи людей,— ответила она печально.— Я близка к тому, чтобы плюнуть на это бесперспективное дело. — Тут я, к сожалению, ничем не могу помочь. |
