Изменить размер шрифта - +

– Ее слово ничего не значит, – сказал Тадеус, отрывая рукав от туники и принимаясь перевязывать Одиссея. – Если вы ее отпустите, то вернуть ее получится, только выследив ее и притащив назад на веревке, как дикого кабана.

Мари заглянула в полные ненависти глаза Тадеуса и обратилась лично к нему:

– Если ты не закроешь рот, я заставлю тебя замолчать навсегда.

– Ты смеешь мне угрожать, дрянь?

Ригель со свирепым рычанием сделал по направлению к Тадеусу пару шагов. Мари чувствовала ярость Ригеля – и черпала из нее силы. Она впустила ее в себя, и ее собственное лицо исказилось оскалом. Затем ярость ее спутника шевельнулась внутри нее, и все ее тело до последней клеточки затопил жар, который желтым пламенем пылал одновременно над ней, вокруг нее и внутри.

Ник отдернул от нее руку, словно обжегся, но ободряюще улыбнулся:

– Вот оно! Ты снова это делаешь. Ты призываешь солнечный огонь!

– Всем назад! – выкрикнул Уилкс. – На другую сторону Барсучьего ручья! – Племя бросилось бежать, а Уилкс направился к Мари и Нику. – Призывать солнечный огонь так близко и в таких количествах слишком опасно. Ник, помоги ей подняться вон на тот берег, – он махнул на склон, под которым ручей лениво менял направление и уходил в самое сердце Племени.

Ник кивнул, и все трое вместе с собаками поспешили на вершину склона.

– Что теперь, Ник? – шепнула Мари.

– Способность призывать солнечный огонь у тебя в крови, – заговорил он торопливо и тихо. – Она твоя по праву рождения – так же, как способность призывать силу луны. Просто прими то, что уже наполняет твое тело. Позволь огню использовать тебя, Мари. Выпусти его на волю.

От волнения у Мари засосало под ложечкой, но она кивнула и повернулась туда, откуда на них, пожирая все на своем пути, надвигался огонь.

Она закрыла глаза и размеренно вздохнула – один раз, два, три, – нащупывая опору, отрешаясь от окружающих ее жара и дыма, страха и ненависти и сосредотачиваясь вместо них на собственном дыхании. Мари представила, как дым над ее головой расступается, и перед ее внутренним зрением возникло масляно-желтое солнце, гордо сияющее в лазурном небе.

Она чувствовала жар, чувствовала силу. Солнце было там, где должно было быть. Она подняла руки, потянулась и ощутила, как золотистый филигранный узор, дремлющий под ее кожей, пробуждается, заполняя ее тело ни с чем не сравнимым желтым жаром.

Но он не кипел. Не становился мощнее, не накапливался, не рвался наружу.

Она открыла глаза и беспомощно уронила руки.

– Я не могу. Не получается.

– Ты можешь! – Ник обнял ее за плечи и развернул лицом к себе. – Я знаю, что можешь. Ты уже делала это раньше, у ручья, когда умерла твоя мама.

– В тот раз я не думала, Ник. Это случилось само собой – как только что, когда я швырнула в Тадеуса огненный шар. Внутри меня закипает жар, а потом он вдруг вырывается наружу. Но я не знаю, как заставить его закипеть.

– Может, так же, как ты призываешь луну? Наверняка это что-то близкое, – предположил Ник.

– Нет, это совершенно другое! Я знаю луну, а она знает меня. Я призывала ее всю свою жизнь.

– Что такое? – Уилкс держался чуть в стороне, чтобы не мешать Мари и Нику, но теперь встревоженно подошел ближе. – Что-то не так?

Ник начал объяснять, но Мари мягко коснулась его руки, и он замолчал.

– Я не знаю, как призвать солнечный огонь. Я делала это всего два раза, и оба раза все получалось само собой.

– Хочешь сказать, тот огненный шар ты кинула в Тадеуса не нарочно?

Мари кивнула.

Быстрый переход