Сон не спешил раскрывать, свои объятия. Всякий раз, когда мои тяжелые дрожащие веки опускались, какая-то сцена из прошедшей ночи тут же высвечивалась на экране закрытых век, и я снова их открывала, и в мрачном расположении духа лежала в мягком золотом свете ранней осени, вдыхая аромат роз.

He знаю, сколько я так пролежала. Когда солнце поднялось выше, я перевернулась набок, чтобы видеть, как по коричневому полу растекается пятно света, как лучики солнца гладят стопки моих книг, обнимают стол, бьются о диван, нежно касаются моего лица. Я была в покое и в безопасности: даже в большей безопасности, чем до той ночи, когда я поехала на озеро и встретила Кона. Бо больше нет. Ни Бо, ни его банды. Но я не могла в это поверить. Или не могла поверить в это… не поверив во все остальное, что с этим связано. Мы сделали это – Кон и я. Мы сделали то, что собирались, больше того, мы сделали то, что полагали нам не под силу. Я даже рассчитывала, что у нас ничего не выйдет. Я ошибалась. Мы это сделали. Сделали – очень твердое слово. Словно катишься по лестнице.

Я не чувствовала себя в безопасности. Наоборот, я как будто ждала, что сейчас снова произойдет нечто ужасное. Нет. Я чувствовала себя так, словно явилось то, что было для меня самым ужасным. Это была не смерть. Это была я сама. Я боюсь тебя. И я боюсь себя.

Каких-то три месяца назад меня так беспокоило, не окажусь ли я полукровкой, не случится ли генам демона и магодела скреститься нехорошим образом, и мне казалось, что ничего не может быть ужаснее. Это было худшее, что я вообще могла представить. Я разорвала бумажный мешочек с содой – наследие отца – и высыпала содержимое в уксус, унаследованный от матери. Естественно, все забулькало, зашипело, а я решила, что этого не переживу.

Теперь эти страхи казались не более серьезными, чем «кухонная бомба», плюющаяся во все стороны попкорном, какую хоть раз в жизни мастерил каждый мальчишка. Простое, обычное сумасшествие казалось мне катастрофой. Тогда я знала о возможных вывертах в судьбах полукровок с примесью магодельской крови. Но я ничего еще не знала о Бо. Даже не подозревала, что вообще может существовать нечто подобное.

Черный юмор. И, по-прежнему не знаю, снесет ли мне крышу из-за смешения генов или нет. Но, по всему судя, у нехороших генов в последнее время было столько возможностей выйти из подполья и захватить власть, но они так и не явились…

Я плотнее завернулась в одеяло, встала и пошла в спальню. Шторы были плотно задернуты, и в комнате было так темно, что я не сразу поняла, что кровать пуста.

Он не мог уйти. На улице светло. Я начала паниковать. Хотя и могла бы поклясться, что сил для паники у меня не было. И в этом, значит, я тоже ошиблась. Хотя из-за чего паниковать? Из-за того, что осталась наедине с собой? Лучше остаться с вампиром?

Пожалуй, Да.

Я не успела допаниковать до конца. Он встал – а точнее, выдвинулся, как складная лестница или телескоп – из-за дальнего края кровати.

– Что ты здесь делаешь, на полу?

Он просто взглянул на меня – и я вспомнила о комнате, где нашла его однажды. Комнату, которая не была комнатой его хозяина. Зато он все еще был в кимоно.

– Извини, – сказала я. – Не могу заснуть.

– Я тоже, – сказал он.

– Значит, вообще-то ты спишь. Я имею в виду, вампиры спят.

– Мы отдыхаем. Наше сознание… переходит в другое состояние, когда мы отдыхаем. Я не уверен, что это то же, что вы называете сном.

Нет, подумала я, да и апельсиновый сок для тебя другого вкуса, нежели для меня.

Я не могла заснуть, но я слишком устала, чтобы стоять. Я присела на край кровати.