— А сколько лет ему было, когда он погиб? — спросил Глазов, разглядывая фотографию.

— Тридцать три. Возраст Христа.

— А выглядит моложе, — машинально заметил он. — А ваша внучка? Она где?

— Зайка сейчас в школе.

— Ах да!

Глазову не очень-то хотелось видеть Зайку Шевалье. Вдруг она окажется плохой девочкой? Детей знаменитых людей, если они не удались, надо прятать. Иначе — бездна разочарований. На прощание Глазов поинтересовался:

— А к вам никто не приходил через несколько лет после смерти сына? Ну, там, деньги не передавал? Или, может, были неожиданные посылки и переводы из-за границы?

— А почему вы спрашиваете? Вы что, нашли каких-то наших родственников? — жадно спросила мать писателя. — У мужа были родственники. Может, и за границей. Но нет. Вряд ли кто-нибудь о нас вспомнит.

— Значит, никого не было. Что ж… Я вам позвоню. Всего хорошего, Маргарита Эдуардовна.

— И вам, уважаемый. И… я жду!

Денег, понял он. Денег Маргарита Эдуардовна ждала всегда. Но каков Аким Шевалье! Неужели он не пытался увидеть родных, если остался жив? Мать и собственную дочь? Все остальное Глазов собирался узнать из рукописи, которую передала ему Маргарита Эдуардовна. Подробности биографии. Заметки матери о жизни знаменитого сына.

Вечером он долго читал рукопись, пытаясь не обращать внимания на стиль. Маргарита Эдуардовна словно стремилась доказать, что это от нее сын унаследовал литературные способности. Но — увы! Она ошибалась. Зато Глазов многое понял.

Он понял, что Аким Шевалье рос несчастным ребенком. Его не растили, а формировали. Хотелось ему этого или нет, но в процессе формирования участвовали одновременно флейта, уроки иностранного языка и секция фигурного катания. Ребенок был загружен настолько, что в душе его возник бурный протест. Он несколько раз сбегал из дома, хамил учителям и однажды выбросил на помойку новенькие коньки. Последний раз мальчик сбежал в возрасте тринадцати лет, вернулся на третьи сутки, когда его уже искали повсюду, а Маргарита Эдуардовна была близка к инфаркту. Но после этого больше не исчезал. Очевидно, на улице ему не понравилось.

Протест закончился тем, что Акиму пришлось создать свой мир, в который он убегал после того, как понял, что скрыться от материнской заботы невозможно. В его книгах все люди были чудовищами, а сам Аким — благородным рыцарем, который их побеждал. Наверное, потом ему было смешно, когда его называли писателем. Аким просто построил себе дом, чтобы там жить так же, как это делают все нормальные люди. Только сделал это в своем воображении. Стенами его дома были поля на страницах, а крыши не существовало вообще. Ибо воображение Акима Шевалье было безгранично.

Потом, когда писатель добился известности, его мнение стали уважать. Он нашел способ, которым заставил людей прислушаться к себе, и успокоился. Женился по любви, имел ребенка, квартиру, загородный дом, деньги на достойную жизнь, и был собой доволен.

Глазов понял, что исчезать Аким Шевалье не собирался. У него все было. Абсолютно все! И, судя по впечатлениям матери, Акиша был вполне доволен своей жизнью. Хотя нежное отношение сына к своей жене Маргарита Эдуардовна не понимала и осуждала. Но это уже материнская ревность. Как же! Отняли единственного сына, в которого столько вложено!

Итак, Аким Шевалье любил жену. Он любил дочь. Любил свою работу. И вдруг исчез. Что же с писателем произошло?

О последних днях сына Маргарита Эдуардовна упоминала скупо.