— Монтер! — Ле Лу отвесил шутовской поклон пуританину. — Позвольте выразить вам мое восхищение. Я впервые встречаюсь со столь умным и решительным противником. Но, дьявол вас раздери, соизвольте же наконец объясниться, почему вы вцепились в меня, точно клещ в собаку?

— Несколько месяцев назад вам с вашей шайкой случилось разграбить деревушку в долине, — продолжал Кейн с каменным выражением лица, и лишь в его глазах разгоралось опасное пламя. — Не мне вам рассказывать, что там происходило, Ле Лу. Среди прочих невинных жертв оказалась одна девушка, по виду сущий ребенок. Несчастное дитя обмануло внимание палачей и бежало, стараясь спастись от вашей скотской похоти. Но вы настигли ее! Ничто не удержало вас от того, чтобы надругаться над ней и, напоследок ткнув кинжалом, оставить умирать в лесу. Я случайно набрел на нее незадолго до того, как несчастная скончалась. И над ее бездыханным телом я пообещал себе, что непременно выслежу вас и убью.

— Хм-хм… — Ле Лу наморщил лоб, пытаясь припомнить те события, о которых говорил пуританин. — Mon Dieu! Да разве упомнишь всех девок, которых я где-то бросил? Впрочем, вроде что-то такое припоминаю… Ага, тут замешаны нежные чувства! Кто мог подумать, что вы, мон шер, окажитесь столь влюбчивы! Полноте, друг мой, на белом свете полным-полно баб, которые сочтут за честь переспать с такими мужчинами, как мы. Стоит ли ревновать?

— Придержи язык, Ле Лу! — Кейн повысил голос, что с ним случалось крайне редко. — Мне еще не приходилось пытать людей до смерти, но, во имя Господа нашего, ты меня искушаешь пожертвовать своей бессмертной душой!

Его тон и в особенности божба, совершенно невообразимая на устах такого человека, как Кейн, заставили Ле Лу несколько протрезветь. Глаза разбойника сузились, рука легла на рукоять рапиры. Однако он как ни в чем не бывало продолжил.

— Кем она вам доводилась, мон шер? — поинтересовался он небрежно. — Супругой?

Кейн ответил:

— Я ее никогда прежде не видел.

— Nom d'un nom! — разразился француз отменной бранью. — Странный вы человек, мон шер. Получается, что вы просто приняли на себя обет кровной мести из-за деревенской потаскухи, которую впервые увидели.

— Это, сударь, не ваше дело. Вам станется и того, что я на себя возложил.

По правде говоря, Кейн сам бы затруднился подобрать своим поступкам логичное объяснение. Да он никогда и не занимался дурацким самокопанием. Фанатикам вроде него достаточно самых простых побуждений, чтобы перейти к немедленным действиям. Но уж если пуританин выбирал себе мишень, то не терпел никаких препятствий на своем пути и всегда добивался цели.

— Вы, мон шер, безусловно правы. — Ле Лу затягивал эту странную беседу как только мог. Он сейчас был готов согласиться с чем угодно, лишь бы выиграть несколько дополнительных секунд. Дело в том, что хитроумный француз дюйм за дюймом отодвигался назад, да так ловко, что даже у Кейна, точно ястреб с мыши, не сводившего с него глаз, не зародилось ни малейших подозрений.

— Мон шер, — продолжал Волк. — Вы, несомненно, кажетесь самому себе неким доблестным паладином. То и дело, словно истинный Галахад, вступаетесь за слабых. Но вам не хуже меня известно, что на самом деле эти жалкие людишки просто не стоят ваших стараний. А на полу перед вами лежит императорский выкуп — ключ к настоящей власти. Давайте разделим его по справедливости, а потом, раз уж я вам так несимпатичен, — nom d'un nom! — отправимся каждый своим путем!

Кейн двинулся вперед, кажущееся нерушимым спокойствие его ледяного взора растаяло, и его прозрачные глаза разгорелись зловещим пламенем.