— Нет! — продолжал упорствовать англичанин, ни за что не желавший участвовать в обрядах чуждой ему религии.

Собравшиеся переглянулись, и по комнате пронесся неодобрительный гул разочарования, но тут вперед вышел Лабаши и жестом успокоил всех, затем повернулся к Кейну и объяснил ему положение дел.

Среди офицеров и части аристократов давно зреет недовольство жестокостью Ашшур-рас-араба, объяснил Лабаши. Они надеялись, что принц Беллардат поведет их против короля, но принца приговорили к смерти — именно так Ямен истолковал слова англичанина, которые он, одурманенный, произносил в храме.

Большинство воинов Ашшура, которые пали в сегодняшней битве, были ассирийцами, поэтому калдии и арбии расценили это как знак судьбы, благоприятствующей к ним. А теперь судьба еще раз оказалась милостивой к заговорщикам, предоставив в их распоряжение англичанина. Как оракул он мог бы убедить Ашшур-рас-араба, что тот должен уступить трон Лабаши, который был очень популярен среди аристократов.

Кейн задумался. Хотя он и знал, что его одурманили каким-то зельем, все же у него не проходило чувство вины — он стал невольным виновником мучительной гибели Беллардата. Кроме того, даже если ему удастся скрыться из города, покинув заговорщиков, то жестокий Ашшур-рас-араб останется на троне, и никто не отомстит ему за его злодеяния. Может быть, само Провидение указывает сейчас путь, по которому он должен пойти, чтобы свершить справедливое возмездие?

— А что будет с людьми из той деревни, за которыми я пришел сюда? — спросил наконец Соломон.

— Если кто-нибудь из них остался в живых, то он получит свободу, — заверил его Лабаши.

Собравшиеся одобрительно закивали. Кейн не уловил ни малейшей фальши в голосе Лабаши и подумал, что молодой офицер, наверное, мог бы стать хорошим королем, честным и справедливым. — Ладно, — с трудом произнес Соломон. — Я согласен.

6

Кейн почувствовал легкое головокружение. Несколько минут назад он проглотил снадобье, приготовленное калдиями, и его сладковатый привкус все еще держался во рту. Кейн не сразу решился принять снадобье, но неподдельная искренность Лабаши убедила его, что опасаться не стоит.

Соломон шел, окруженный группой заговорщиков, которые сами были окружены плотным кольцом воинов. Впереди всех шел Лабаши. Другие группы его сторонников двигались по параллельным улицам, проверяя, нет ли засады.

Лабаши разослал гонцов ко всем аристократам, объявив им, что в храме будет вещать оракул. Последним он известил короля Ашшур-рас-араба, и когда тот получил известие, знать уже собралась в храме.

Внезапно в конце узкой улицы появились двое солдат с факелами в руках — то были слуги короля, разыскивающие Кейна. Увидев приближающихся к ним вооруженных людей, они в испуге отступили, а затем бросились бежать. В рядах заговорщиков раздались насмешливые возгласы, потом дружный смех, и Кейн вдруг подумал, что все они удивительно молоды — так же как их будущий король.

Кейну объяснили, как он должен себя вести в храме: ему надлежало использовать только жесты и не произносить ни слова, так как слова опять могли неверно истолковать. Он мысленно повторял эти жесты, одновременно взывая к Богу:

«Бог, покровитель странников, сделай так, чтобы я правильно понял твою волю! Если я начну заблуждаться или встану на тропу зла, дай мне знак, чтобы я вовремя остановился!»

Пока никакого знака свыше не последовало, а процессия тем временем уже подошла к храму — такому подавляюще гигантскому, что люди рядом с ним казались букашками, а огромные факелы — крошечными спичками.