– Над Эйфелевой башней развевается флаг со свастикой.

– А как папа?

– Говорит, в порядке.

– Держу пари, переживает из-за меня, – с горечью произнесла Изабель. – Не надо было ему меня отсылать. Но когда он поступал иначе?

Они коротко переглянулись. Одно из немногих общих воспоминаний, эта общая неприкаянность и брошенность, но Вианна определенно не хотела об этом вспоминать.

– Говорят, беженцев больше десяти миллионов.

– Никогда не видала таких огромных толп, – согласилась Изабель. – И в основном женщины и дети, Ви, да еще старики. А они просто… просто расстреливали нас.

– Но все уже позади, – вздохнула Вианна, – давай думать о хорошем. Кто такой Гаэтон? Ты вчера все время повторяла это имя.

Изабель ковырнула подсохшую царапину на запястье, слишком поздно сообразив, что не надо бы этого делать. Ранка опять начала кровить.

– Может, он как-то связан с этим, – нарушила Вианна затянувшееся молчание и вытащила из кармана фартука скомканный клочок бумаги. Записка, которая была приколота к платью Изабель. На бумаге грязные отпечатки окровавленных пальцев и три слова: Ты не готова.

Изабель почувствовала, как мир уходит из-под ног. Дурацкая детская реакция, она прекрасно понимает, но все равно очень и очень больно. Он ведь хотел взять ее с собой, пока не поцеловал. Но каким-то образом почувствовал ее несостоятельность.

– Да никто он, – сухо бросила Изабель, забирая у Вианны записку. – Просто парень с хитрой мордой, лгун и мошенник. Никто. – И продолжила, глядя прямо в глаза Вианны: – Я ухожу на фронт. И мне плевать, кто и что подумает. Я могу водить санитарную машину или перевязывать раненых. Все что угодно.

– О, ради всего святого, Изабель. Париж оккупирован. Нацисты в городе. Что может сделать восемнадцатилетняя девчонка?

– Я не собираюсь прятаться в деревне, пока нацисты уничтожают Францию. Будем откровенны, ты никогда не испытывала ко мне родственных чувств. – Лицо ее стало жестким. – Я уйду, как только смогу передвигаться.

– Изабель, здесь ты в безопасности. Только это имеет значение. Ты должна остаться.

– В безопасности? – презрительно фыркнула Изабель. – Вианна, ты действительно считаешь, что это самое важное? Я скажу тебе, что я видела своими глазами. Французскую армию, которая бежит от врага. Бошей, которые безнаказанно убивают мирных жителей. Ты, если угодно, можешь не обращать на это внимания, но я – нет.

– Ты останешься здесь. И не будем больше это обсуждать.

– Да когда я была в безопасности рядом с тобой, Вианна? – горько сказала Изабель и увидела боль в глазах сестры.

– Я была молода. И пыталась стать матерью для тебя.

– О, прошу, давай не будем начинать с вранья.

– После того как я потеряла ребенка…

Изабель отвернулась, поднялась и поковыляла к двери, пока сестра не успела произнести что-нибудь непоправимое. Стиснув руки, чтобы не дрожали. Вот именно поэтому она не хотела возвращаться в этот дом и встречаться с сестрой, именно поэтому столько лет здесь не появлялась. Слишком больно. Она включила радио погромче, заглушая собственные мысли.

– …Маршал Петен обращается к вам… – донеслось из динамика сквозь потрескивания.

Изабель нахмурилась. Петен – герой Великой войны, всеми уважаемый национальный лидер.

Вианна тоже подошла поближе, прислушиваясь.