Роджер требовал немедленно опубликовать свой „Отчет о Путумайо“. Он утратил всякую надежду, что методы тайной дипломатии, которыми британское правительство пыталось воздействовать на президента Легию, приведут хоть к какому-то результату. И сэр Эдвард Грей, поборов сопротивление кое-кого из своих коллег, наконец признал его правоту и провел публикацию решением кабинета. Отчет должен был называться „Синей книгой“. Роджер, беспрестанно куря и выпивая неимоверное количество кофе, не спал ночей, внося последние поправки в текст.

Когда же окончательный вариант был наконец отправлен в печать, Кейсменту стало так плохо, что он побоялся оставаться один и перебрался в дом своей приятельницы Эллис Степфорд Грин.

— Как ты исхудал: кожа да кости! — воскликнула она, за руку ведя его в комнаты. Роджер еле передвигал ноги, был как в тумане и чувствовал, что вот-вот лишится чувств. Спина у него болела так, что Элис пришлось подложить несколько подушек, чтобы он мог устроиться на диване. И Роджер тотчас не то уснул, не то впал в забытье. А когда очнулся, увидел, что рядом, с улыбкой глядя на него, сидят сестра Нина и Элис.

— Мы уж думали, ты не проснешься никогда, — услышал он чей-то голос.

Оказалось, Роджер проспал около суток кряду: никогда в жизни с ним еще такого не бывало. Элис послала за своим домашним врачом, и тот, определив острое нервное истощение, велел не будить — пусть спит. Когда же Роджер попытался встать, колени у него подогнулись, и он снова повалился на диван. „Конго не прикончило, так Амазония доконает“, — подумал он.

Через какое-то время, слегка подкрепившись, он все же смог подняться, и кэб довез его до квартиры на Филбич-Гарденз. Долгое купание, казалось, немного помогло. Но все равно — он чувствовал такую слабость, что снова пришлось лечь.

Министерство вынудило его уйти в десятидневный отпуск. Поначалу он отказывался покинуть Лондон, пока не появится „Синяя книга“, но потом все же согласился уехать. Вместе с сестрой Ниной, отпросившейся в школе, где она преподавала, он провел неделю в Корнуолле. Он был так изнурен, что даже не мог сосредоточиться на чтении. В мозгу проплывали какие-то разрозненные картины. Однако довольно скоро спокойная жизнь и правильное питание вернули Роджеру силы. Пользуясь тем, что дни стояли еще теплые, он совершал долгие прогулки. Мягкий, ласковый, ухоженный пейзаж Корнуолла разительно отличался от Амазонии, но Роджер, ощущая буквально разлитые в воздухе спокойствие и благополучие, глядя на размеренную жизнь местных фермеров, на блаженно пасущихся коров, на все это привольное бытие, не омрачаемое ни хищниками, ни ядовитыми змеями, ни москитами, все же в один прекрасный день поймал себя на мысли, что природа, ставшая такой благодаря многовековым трудам на службе у человека, возделанная им, обустроенная и заселенная, уже потеряла тем не менее свой статус естественного мира — свою душу, как сказали бы пантеисты — особенно по сравнению с тем диким, непокорным и неукрощенным, бурлящим краем, где все, казалось, ежеминутно рождается и погибает, где все зыбко, непрочно, неустойчиво, все грозит опасностью, где ощущаешь, что вырван из настоящего и отброшен в далекое прошлое, поставлен рядом с пращурами, возвращен к самому первоначалу человечества. И Роджер с удивлением убедился, что, как ни ужасна была Амазония, он скучает по ней.

„Синяя книга“ о Путумайо вышла из печати в июле 1912 года. И сразу же после своего появления вызвала нечто сродни землетрясению: от эпицентра в Лондоне подземные толчки концентрическими кругами пошли по всей Европе, по Соединенным Штатам и многим другим странам, а прежде всего — Колумбии, Бразилии и Перу.