Изменить размер шрифта - +
Их обоих интересовали тайны мироздания.

– И что же случилось с этим молодым человеком?

– Однажды, уже ближе к вечеру, вон там звякнул колокольчик. Юноша поднял взгляд – к тому времени у него уже не осталось никакой надежды – и увидел в дверях свою возлюбленную. Девушка была еще более красивой, чем он ее помнил; она подошла и села рядом с ним, вот сюда, где сейчас сижу я. И он спросил: «Где ты так долго была?» А она ответила: «Я просто была на речке, мыла волосы». Сначала он рассердился на нее, но потом простил... А когда он спрашивал, что же ее так надолго задержало, она иногда плакала, а иногда смеялась, но так ничего и не рассказала.

– И это все? Вся легенда?

– Она оказалась слишком египетской? Ну, тогда извини.

Она откинула волосы, и в этот момент он понял, что женится на ней, что он уже принадлежит Хамиде.

– И с тех пор, – продолжила она, – люди говорят, что эти любовники были в разлуке тысячи лет и не умерли, значит, они стали джиннами, или кем-то в этом роде. Когда юноша слышал об этом, то просто смеялся и говорил: «Нет, ошибаетесь, я прождал ее всего лишь час». Вот поэтому мы называем этот фонтан «Час».

Ян уже давно потерял интерес к этой истории. Он взглянул в сторону сливового дерева и раскинувшейся под ним тени.

– А как называется это дерево? Похоже, в Египте у всего есть свое имя.

– О, оно держит свое имя в секрете.

– Как дерево может что-либо держать в секрете?

– Это же египетское дерево. Пойдем и спросим его – может быть, нам оно и ответит?

Обхватив ее рукой за талию, он повел девушку к дереву... Или это ему просто показалось? А родители, конечно, решили, что они пошли туда целоваться. Вайлет знала, что она бы именно так и поступила. Адель взволнованно откашлялся.

– Успокойся, – прошептала ему жена.

Бекки сжала ее руку – доверительный жест материнской солидарности. Обе женщины уже прекрасно знали, что Ян и Хамида поженятся и это так же верно, как то, что два Нила стали одной рекой.

– Что тут происходит? – спросил Пол.

– На веранде накрыли кофе, – ответила Вайлет.

– Ты же не звала нас пить кофе, – заметил по-арабски Адель.

– Дорогой мой муж, мы пойдем на веранду пить кофе.

Родители тихо удалились и сидели на веранде, смотря на проплывающие фелуки, туристов и мерцающие в вечернем солнце пирамиды.

– Вы только посмотрите! – воскликнула Вайлет.

Это произошло снова: на вершине самой великой пирамиды блеснул свет – ничего особенного, просто луч вечернего солнца.

– Это какое-то отражение, – объяснил Пол, – оптический эффект.

Вайлет только улыбнулась, склонившись над чашкой кофе.

– В этой стране ни в чем нельзя быть уверенным, – со вздохом произнес Адель.

А под сливовым деревом Хамида и Ян пытались подслушать секрет, но до них доносился только шорох игравшего среди цветов вечернего бриза.

– Ян, что оно говорит?

– Что я люблю тебя, Хамида.

Они, переплетя пальцы, подошли ближе к дереву.

– Мой папа сойдет с ума, если узнает, что молодой человек захотел меня поцеловать. Но я уже вполне взрослая.

Он готов был делать это бесконечно, но она почти сразу же отстранилась.

– Надо идти. Нас уже ждут на веранде.

– Что же это за поцелуй?

– Он был вечным.

– Это три секунды-то – вечность?

– Все поцелуи длятся вечность.

Быстрый переход