Она развелась с Джеффри, привлекательным и чрезмерно эгоистичным летчиком, почти три года тому назад. Франки была в то время стюардессой, но после развода оставила эту работу и вернулась в родной Сиэттл, где на деньги, взятые взаймы у своего отца, открыла свое дело, «Синдерелла Клозит».

Удивительно, но дела шли успешно. Она продавала антикварные украшения и одежду в своем магазинчике, позднее стала менять вторсырье на партии товаров, провернув уже несколько такого рода дел. До сих пор она продолжала искренне любить Джеффри, но это было очень хрупкое чувство, которое могло в любой момент разрушиться. Судьба не казалась ей более жестокой, чем в день год спустя после развода, когда в автомобильной катастрофе погиб ее отец и у нее никого не осталось из родственников, за исключением капризного Брайена. После этого она погрузилась в полосу депрессии, когда в бесконечной последовательности сменялись сон, еда, работа.

Через некоторое время она прочитала о ежегодной недельной ярмарке в Гримсли, где проводится карнавал со средневековыми традициями. Это было всего в нескольких десятках минут езды на автобусе от Лондона, и идея поехать туда захватила целиком ее ум и воображение. Это было то, что позволило бы ей вернуться в нормальную жизненную колею. Она решила изменить все, даже создать иллюзию другого века.

Вдохновившись, Франки решила оставить все печали, перестать прятаться, отважиться выйти в большой мир, снова предпринять что-нибудь захватывающее.

Оставив все колебания, она начала приготовления к полету в Англию на средневековый карнавал.

Франки быстро привела свои мысли в порядок, с удивлением обнаружила, что на глаза навернулись слезы, и сердито вытерла их кулачками. Стряхнув горьковато-сладкие образы, что волновали ее чистый разум, привела в порядок чайный поднос. Пришло время положить конец прошлым воспоминаниям и последовать навстречу мечтам. Франки выставила поднос в коридор, затем сняла белые шорты и надела муслиновое платье и коралловые бусы. Ее серые глаза расширились, когда она взглянула на себя в старинном высоком зеркале на ножках, которое помещалось в углу комнаты. Хотя она видела собственное лицо, свои светлые вьющиеся волосы, но там был и неизвестный до настоящего времени аспект Франки Виттер. Волнующий средневековый карнавал, полный веселья, приключений и озорства, звал ее.

В этот момент солнечный луч прорезал комнату, распластался на полу искрящимся пятном, и показалось, что он издает слабый звук, похожий на перезвон колокольчиков. Вновь нахлынули воспоминания о Джеффри. Он обычно говорил: «Пойми, Франки, ты живешь в придуманном, фантастическом мире. В этом твоя проблема». Франки улыбнулась, расправила юбку муслинового платья таким движением, как будто оно было сшито из французского шелка, и громко сказала:

— Пусть все идет к черту, и ты, Джеффри, со своими суждениями и мнениями.

Франки, рассмеявшись, затянула ленту корсажа на платье так, что ее скромная грудь стала выглядеть куда более выразительно, затем переложила дорожные чеки в карман платья вместе с ключом от комнаты. Лишь тонкие платиновые часы, подарок отца после развода, были свидетельством современности, но она спрятала их под рукав платья и босиком отправилась на ярмарочный маскарад.

Солнечный день, казалось, был особенно ярок, а небо незабываемо голубым. Франки чудилось, что повсюду царят магия, наслаждение и волнующе-опасные приключения. Вот как будто сам собою появился венок на ее волосах.