Кит Р. А. Де Кандидо. Сонная Лощина. Дети революции
Посвящается трем благородным котам: Стерлингу, Джезебелль и Луи. Пока я писал эту книгу, первые два скончались, а третий вошел в наш дом. Все они обогатили мою жизнь во многих смыслах – порой просто лежа рядом, такие милые и требующие почесать их.
Глава 1 Сонная Лощина, штат Нью-Йорк Январь 2014 года
Окруженный людьми, Икабод Крейн оставался одинок, и в том заключалось величайшее противоречие его жизни. Проснувшись в начале двадцать первого века – по сути, лишь через мгновения после гибели в восемнадцатом, от руки обезглавленного им же врага, – он вынужден был приспосабливаться к бесчисленному множеству вещей. Более всего досаждало количество людей вокруг. В прежней жизни Икабод, сперва солдат британской армии, а после – Континентальной, был аристократом и редко когда находился в обществе незнакомцев: как правило, недолго и чаще всего на поле боя. В самом деле, откуда в колониях взяться толпам незнакомцев? На момент временной смерти Крейна общая численность населения колоний чуть превосходила две тысячи душ. Когда в Сонной Лощине год 2013 сменился годом 2014-м, ее население уже на порядок превышало эту цифру. Притом что городок был одним из «спальных районов» (как называла их Миллс), в нижней части Гудзонской долины, к северу от Нью-Йорка. Прежде Крейн мог прожить целый год, не встретив никого, с кем не был хотя бы шапочно знаком. Нынче его окружало море незнакомцев в нелепых нарядах, спешащих по непонятным делам. Тот факт, что его собственные занятия показались бы обывателю еще менее понятными, утешал слабо. Этим холодным зимним днем Крейн, как это часто с ним случалось, невольно забрел в Парк Патриотов на юге Сонной Лощины, где городок граничил с Тарритауном. В центре парка стоял памятник Джону Полдингу, одному из трех солдат Континентальной армии, схвативших шпиона по имени Джон Андре. О поимке Крейн слышал, хотя на тот момент находился далеко от места действия. Однако он почти не сомневался, что Андре, союзника Бенедикта Арнольда, схватили не здесь, а примерно в четверти мили отсюда. Прожитые в двадцать первом веке месяцы убедили Крейна: если кто и знает историю его времен, то лишь весьма и весьма приблизительно. Крейн только порадовался, что в парке тихо. Траву припорошило снегом, зато овальные мощеные дорожки расчистили. С противоположной стороны главной улицы доносились детские голоса: в школе имени Полдинга завершился очередной учебный день. Углубившись в мысли, Крейн прошел мимо памятника и оказался наконец на одном из двух мостов через ручей. Среди немногочисленных посетителей парка Крейн приметил даму восточного происхождения, что выгуливала крохотную собачонку неопределенной породы. На нос она нацепила модные среди местных пластиковые очки и оделась в куртку из шкуры животного, явно не соответствующую погодным условиям. А уж сколько потертостей и прорех насчитывали ее парусиновые штаны!.. Уяснив, что не все люди нынешнего века ценят радость обыкновенного приветствия, Крейн даме ничего не сказал. Дама же, на удивление и к радости Крейна, оказалась не столь сдержанной. – Какое пальтишко! Чистый винтаж! Где раздобыли? – Это подарок. – Так Крейну было проще всего объяснять происхождение своего наряда. |
