Затушевав шедевр при помощи пальца и плевка, вы с гордостью констатируете, что верно уловили то грубое достоинство, которым Ван Гог наделил своих крестьян. Конечно, восприятие зависит от освещения, вернее, от его отсутствия: небо уже мерцает черникой и настурцией – цветами божьего линолеума, – но этого еще мало, чтобы оценить качество репродукции.

– Вот держи, малыш. И давай побыстрее, ладно? – Вы подводите Андрэ к окнам Урагана и показываете ему сначала эскимо, а потом картину. – Вот что нужно тетушке Гвен! Это большая штуковина, в защечные мешки не влезет, но ты что-нибудь придумаешь. И конечно, я доплачу за спешку. Так что торопись! Express,  понимаешь? Давай, вперед!

Окно Урагана, разумеется, заперто изнутри, однако Андрэ считается экспертом по взлому, обезьяньим гением преступного мира! Вы верите в него всем сердцем. Эта вера, впрочем, подвергается серьезному испытанию, когда макака, повозившись с оконной рамой, ложится на траву и начинает жалобно скулить. О боже!

05:38

Вы могли бы выбить стекло – например, при помощи колесной цепи. Но хочется создать впечатление, что картину украли свои. Когда Ураган вернется из аэропорта и обнаружит пропажу, у него и у следователей не будет других вариантов, кроме как обвинить Ларри Даймонда. Через несколько дней обман, конечно, разъяснится, и никто не пострадает, зато у вас будет время надежно замести следы.

Таков первоначальный план. Сейчас отчаяние разбухает, и вы оглядываетесь в поисках предмета, которым можно вышибить окно. Вот он! В кустах поблескивает округлый объект. Шар для боулинга! Да уж… Какой-нибудь грубый гоблин из низов, должно быть, набрал слишком мало очков и вышвырнул шар на улицу в пароксизме пролетарского гнева. Вы поднимаете его. Фу! Какой-то липкий. И гораздо тяжелее, чем вы думали. Вы впервые в жизни держите в руках эту «луну, спутник Милуоки». Кажется, от одного прикосновения к ней страдает достоинство и понижается коэффициент интеллектуальности. Держа шар на отлете, вы подступаете к окну.

И тут обезьяна, словно осененная внезапной идеей, вскакивает на ноги и начинает карабкаться по водосточной трубе. Наверное, лезет на крышу, чтобы найти вентиляционную шахту. Замечательно! Чудесно! Давно бы так. Вы с самого начала знали, что можете рассчитывать на эту волосатую грозу Кот д'Азура! С отвращением отбросив шар, вы растираете растянутую шею и возвращаетесь к машине, чтобы приступить к выматывающему нервы ожиданию.

05:44

На часах пять сорок четыре. Маловероятно, что проводы в аэропорту были долгими и душевными, а значит, Ураган появится с минуты на минуту. Чтобы утихомирить эмоциональную качку и удержаться от дальнейшего выгрызания того, что осталось от ногтей, вы начинаете разглядывать авиабилеты – новые, приобретенные в кассе обмена.

Сиэтл – Нью-Йорк. Замечательно. Вылет через два часа.

Нью-Йорк – Амстердам. Отлично. Если голландский индустриалист предлагал за Ван Гога два миллиона с мелочью, то его коллеги должны отвалить по крайней мере половину. Придется слегка разнюхать рынок, применить пресловутые биржевые навыки… Вы отвели себе неделю. Далее.

Амстердам – Манила. Идеально. Бабушка Мати с радостью примет вас под крыло. Даже если вы где-то засветитесь и полиция нападет на след – все равно между Америкой и Филиппинами нет соглашения о выдаче преступников. А на родине возможности поистине безграничны. В последнем письме бабушка Мати рассказывала, что молодые амбициозные политики пытаются заполнить вакуум власти в правительстве страны. Молодая хорошо образованная филиппинка с деньгами (бабушка уверена, что вы богаты), утонченная, с эффектной внешностью (англосаксонский нос – мелкий недостаток, с которым соотечественникам придется смириться) имеет все шансы приятно оживить политическую гонку и даже – чем черт не шутит – первой прийти к финишу.