— Что так?

— Хочу забыть весь этот кошмар.

— Да как забыть?

— Все еще интересуешься, с кем Сонька крутила?

— Интересуюсь.

Нет, в роли сыщика, в этих выпытываниях и подвохах, есть нечто отвратительное.

— Она тебя любила: запомни и угомонись. Ни за что не призналась бы, но ведь заметно было. Вот сидим у нее, делаем уроки на кухне, чтоб двор видеть, тут ты появляешься. И я уже знаю, что скоро она непременно скажет: ах, надоело, пойдем пройдемся… то есть во дворе на лавке будем сидеть и на тебя глядеть. Однажды идешь ты с женщиной…

— Ладно, Алена, не мучай.

— Какие мужчины чувствительные, прям на вас дивлюсь.

— Помнишь, на помолвке сигареты кончились и ты ходила за своими?

— Я все время бегала, на стол накрывала.

— Нет, мы уже сидели, и Ада как раз про склеп рассказывала.

— Конечно, помню. В этом-то весь и ужас.

— Что ты имеешь в виду?

— Она же сказала, что там хотела бы лежать, — и наутро умерла! Просто удивляюсь, как Герман Петрович ее последнюю волю не исполнил.

— Он не мог. Склеп — выдумка.

— А ты, однако, циник. Такими вещами не шутят.

— Я все кладбище сегодня облазил — нету.

— Ты — все кладбище?.. Зачем?

— Нужно.

— Да, все кругом с ума посходили, честное слово…

— Кто — все?

— Вообще. Ну, снесли этот склеп, все сносят.

— И героя войны с Наполеоном снесли? Нет его могилы возле церкви. Она все придумала.

— Зачем?

— Ну, должно быть, ей нравилось воображать себя тургеневской женщиной из дворянского гнезда. Дворяне вновь входят в моду — сейчас их гораздо больше, чем было в Российской империи.

— Я читала, — сообщила Алена с усмешкой. — Красиво жили, красивые чувства, красивый интерьер. «Дворянское гнездо» шло по внеклассному чтению, но литераторша наша сочинение заставила писать.

— Пришлось одолеть?

— Знаешь, до сих пор помню: усадьба Калитиных в Орле — дворянское гнездо.

— Да все разрушено. Ада такая же дворянка, как мы с тобой.

— Ну и пусть. Зато гадала она здорово — все сбылось.

— Что сбылось-то?

— Все. У Антошеньки-садиста — казенный дом, тюрьма. Так? Герман Петрович в пустоте.

— Ты уверена?

«Интересно, рассталась уже циркачка с психиатром?»

— Но ведь один живет? У Сони страшная карта — больная постель, умерла в муках. У меня — нечаянный интерес. Все точно.

— Если не секрет — какой?

— Тебе скажу. Мы с Романом скоро поженимся.

— А, так ты и есть его ведьма? По картам?

— Ну, не знаю, похожа ли я на ведьму… — Алена улыбнулась польщенно и загадочно.

— Смотри, Ада сказала тогда: дама пик — злоба.

— Рома так не считает. Он называет меня сестрой милосердия.

— Странное прозвище для невесты.

— А мне нравится.

— Поздравляю, Алена, с первого этажа ты сразу махнешь на третий. Но учти: Ромку нетрудно завоевать, но трудно удержать, недаром он — Счастливчик.

— Никуда не денется. — Алена рассмеялась. — Дальше, Фома неверующий. Пиковая семерка — слезы Морга.

— Это нереально.

— Да? Когда я поднялась к Неручевым, ты сидел на полу рядом с Соней, Рома и Морг орали на Антошу, и лицо клоуна было в слезах.