Старуха сделала еще несколько шагов. Она уже собиралась распахнуть обитые бархатом створки двери, как вдруг привалилась к стене и со стоном рухнула.

Когда Карлотта пришла в себя, над ней склонились четверо пожарных, один симпатичнее другого: выпяченные пухлые губы, жемчужно-белые зубы, смуглая кожа и густые черные волосы. У нее при виде этих парней сразу поднялось настроение, тем более что они, казалось, не сводили с нее глаз.

– Синьора, с вами все в порядке? – Один из них теплой рукой пощупал ее пульс на запястье. – Вы очнулись?

Карлотта хотела ответить, но горло ее сжалось, и она не смогла издать ни звука.

На блестящих от пота лбах пожарных, склонившихся над старушкой, прорезались озабоченные складки.

– Синьора, ответьте, ответьте! Пожалуйста!

Уверенная, что на сей раз голосовые связки будут ей повиноваться, Карлотта намеренно не спешила с ответом. Разве в ее возрасте может выпасть лучший шанс одним махом покорить четверых молодцев? Поэтому она молчала, усугубляя их беспокойство. Тот, кто проверял пульс, нацепил ей повыше локтя манжету, манжета надулась, и ей показалось, что руку вот-вот сплющит.

– Хороший признак, ваше давление нормализуется, – с гордостью отметил пожарный.

Он улыбнулся, что привело ее в замешательство. Но старший из четверки был встревожен:

– Афазия – результат ушиба головы. Возможно, из-за падения… Давайте отвезем ее в больницу.

При этих словах Карлотта запаниковала и тут же обрела дар речи.

– Нет-нет, все в порядке… – Она выдержала паузу, чтобы не спугнуть своих спасителей. – Это… ничего страшного. Вагальная реакция.

Они выдохнули, успокаиваясь. Она была тронута тем, что они так тревожатся за нее.

– И часто у вас возникает вагальная реакция? – спросил один из них, явно не в восторге от ее состояния. Длинные ресницы, затенявшие зрачки, делали его неотразимым.

– Частенько, – пробормотала Карлотта, зардевшись, словно поделилась интимным секретом.

Он кивнул, не сводя с нее глаз. Карлотта просто расцветала в окружении этих юношей. Поза, в которую они ее усадили, – со слегка приподнятыми ногами – доставляла ей несказанное удовольствие, оживляя каждую клеточку тела. Как давно над ней не нависал мужчина… Да что там, целых четыре отборных экземпляра… Она внутренне хихикнула и откинулась на спинку кресла, наслаждаясь этим божественным состоянием.

– С кем из ваших родственников нам следует связаться?

Вопрос ошеломил Карлотту. Родни у нее не осталось… Они что, не понимают, сколько ей лет? Ее мать скончалась пятьдесят лет назад.

– Сын? Дочь? Внуки, которым можно позвонить по телефону?

А, вот что они имели в виду, говоря о родственниках, подумала она.

– Может, друзья?..

Что за странная мысль! Какие друзья здесь, в Италии – стране, которую она покинула десятки лет назад?

Она помотала головой.

Атлет с ресницами египетской царевны повернулся к коллегам:

– Если нас кто-нибудь подменит на дежурстве, мы доставим ее в больницу.

Какая забота! Карлотта, преисполненная благодарности, все же почуяла ловушку: больница означает конец вечеринки, она лишится восхитительного общества юной четверки. Просканировав взглядом зал театра, где она возлежала, и окруживших ее людей, она увидела, что позади пожарных топчется гид.

– Мой племянник! – воскликнула она.

Пожарные повернулись к Энцо:

– Это вы нас вызвали?

– Мой племянник! – настойчиво повторила Карлотта.