Роберт находился в Букстоне, когда я однажды сопровождала королеву в одной из ее летних поездок по стране. Когда мы прибыли в Уонстед, слуги Роберта приветствовали нас со всей торжественностью и пышностью, на какую только был способен сам Роберт.

— Но это совсем не то, Леттис, — пожаловалась королева. — Без него померк бы и Кенилворт.

Иногда мне казалось, что она все же решится на брак с Робертом, но с возрастом страсти юности в ней поутихли. Теперь главным в ее жизни стали корона и власть. Тем не менее Елизавета постоянно нуждалась в присутствии Роберта. Кристофер Хэттон, несмотря на свою внешность и умение танцевать, ни за что не смог бы заменить его. Я была уверена, что она использует Хэттона для того, чтобы вызвать ревность Роберта. Она хотела показать ему, что лишь страстная решимость сохранить девственность не позволяет ей иметь столько любовников, сколько она захотела бы. Ведь она наверняка понимала, что у Роберта были другие женщины, поскольку сама Елизавета не могла удовлетворить его физически.

И чем больше я понимала, насколько королева влюблена в Роберта, тем тревожнее мне становилось.

Одну из комнат в Уонстеде Роберт превратил в Королевскую Опочивальню. Весь дом был образцом комфорта и роскоши, но в комнатах, отведенных для королевы. Роберт превзошел самого себя. Кровать была позолочена, а стены покрыты блестками. Когда на них падал свет, они сверкали и переливались. Зная любовь королевы к чистоте, он велел установить в опочивальне ванну, чтобы она могла принимать ее, останавливаясь в его доме.

— Это прекрасный дом, — продолжала королева, — но отсутствие хозяина делает его скучным.

Она отправила к нему посыльного с сообщением, что находится в Уонстеде. Его ответ привел ее в восторг. Она прочитала его мне.

— Бедный Робин, — заявила она. — Он вне себя от отчаяния. Ему невыносимо думать о том, что я нахожусь здесь, а он не может задействовать своих актеров ради моего увеселения или устроить фейерверк. Вот что я тебе скажу: один его вид значит для меня больше, чем все пьесы и фейерверки моего королевства. Он говорит, если бы знал, что я еду сюда, то покинул бы Букстон, невзирая на мнение докторов. И он так бы и поступил.

Она сложила письмо и спрятала его за корсаж.

Меня чрезвычайно тревожила подобная привязанность королевы к Роберту. Я знала, что когда (или если) мы с Робертом поженимся, беды не миновать. Но меня сильно тревожило еще одно обстоятельство — я снова забеременела, хотя не знала, хорошо это или плохо. Может, это шанс довести дело до конца? Я не собиралась избавляться от ребенка. В прошлый раз я погрузилась в глубокую депрессию, потому что мне была свойственна черта, удивлявшая даже меня. Своих детей я любила гораздо больше, чем ожидала от себя, но когда думала о наших с Робертом будущих детях, то сердце у меня замирало от счастья. Если он действительно хочет детей, то самое время начинать их рожать.

Министры королевы продолжали подталкивать Елизавету к браку, поскольку вопрос о наследнике оставался открытым. Они полагали, что королева еще может рожать, если в ближайшее время выйдет замуж. Ей исполнилось уже сорок пять. Поздновато, конечно, но, с другой стороны, Елизавета была в отличной форме. Она всегда была умеренна и в еде, и в питье, постоянно занималась физическими упражнениями и даже в таком возрасте танцевала столько, что лишь немногие из нас могли потягаться с ней. Она ездила верхом, совершала пешие прогулки и была полна сил — и духовных, и физических. Потому министры полагали, что Елизавета еще может подарить Англии наследника.

Однако обсуждать эту тему с королевой нужно было очень деликатно, ведь Елизавета могла разгневаться при упоминании, что уже не молода. Поэтому за спиной королевы велась активная деятельность, и ее фрейлинам пришлось отвечать на ряд вопросов весьма интимного свойства.