Успокоишься здесь, как же! Если бы Лизе устроили такое, она бы полжизни успокаивалась. И почему в реальности никогда не происходит как в сказке – в кульминационный момент появляется принц на белом коне, шпагой разгоняет недругов, «муху за руку берет и к окошечку ведет…»?

Приблизительно об этом думала Лиза, стоя около новой высотки. Ветрильник тут был приличный. Дом обдувало со всех сторон, и было совершенно непонятно, откуда и куда он дует. Отовсюду. Хочет сдуть этот дом с лица земли. И правильно. Чтобы некуда было идти. Не перед кем извиняться и оправдываться.

Лиза набрала на домофоне номер квартиры. Подготовила речь – кто и зачем идет. Но открыли, ничего не спросив. Американский метод встречи? Без вопросов?

Лифт еще пах новенькой отделкой и химией. Вот бы застрять. Два часа, пока техники придут – а там уже можно домой идти. Новый лифт, конечно, он не застрял. Даже как-то слишком быстро домчал до нужного этажа. Дверь шестнадцатой квартиры приоткрыта.

Лиза еще немного поборолась с сомнением, что ждут не ее. Чего это для одноклассников будут двери распахивать? Да еще после всего случившегося.

Но тут на пороге появилась Нона. Только чуть пополнее и немного старше. И волосы потемнее, затянуты в тугой хвост.

– Ты кто?

– Лиза.

Догадалась – это мама!

– Я из школы. Вот. – Раскрыла ладонь, чтобы сразу показать кольцо. – Она его уронила.

Женщина смотрела на кольцо так, как будто это была крыса. Дохлая. Или полудохлая. А еще казалось, что женщина вот-вот упадет.

– Что произошло? – Она вцепилась Лизе в плечо. – Неужели так сложно было нормально отнестись к новому человеку? Вся ваша Россия… – И она добавила слово, от которого Лиза только еще сильнее заморгала.

– Я не видела, что произошло. – Голос предательски хрипит, и опять уплывает взгляд. – Пришла, а они уже дерутся.

– За что?

За Америку!

– Не знаю, – еле слышно ответила Лиза, хотя все она отлично знала.

Мама Ноны порывисто отошла в сторону, и Лизу словно сквозняком затянуло в квартиру. В глаза сразу бросился хороший, дорогой ремонт. Аккуратная прихожая с большим зеркальным шкафом, за ней светлая комната, в углу на клетке сидит здоровенный зеленый попугай, открыл огромный клюв, сейчас бросится.

– Сюда! – зовет мама.

Все тем же сквозняком Лизу тянет через комнату к распахнутой двери. На полу белый ковер с длинным ворсом.

Нона!

Она сидела на корточках, обхватив колени руками, и неспешно раскачивалась. Огромные глаза с размазанной косметикой делали ее похожей на сумасшедшую. Они были сухие и блестящие – американка и не думала плакать. А еще она улыбалась. И это было страшнее всего.

– Вот, ты уронила, – присела на краешке ковра Лиза.

Раскачивание было заразительно, хотелось так же сесть и начать клониться то вперед, то назад. И чтобы был только этот белый ковер. И тишина.

Нона вскинула на нее свои ненормальные глаза. И где только выдают такие огромные? Или она за кого-то двойную порцию отхватила?

– Ты думаешь, мне больно? – спросила Нона, не останавливая раскачивание.

– Вот, кольцо, – тянула свое Лиза.

– Мне! Не больно! – выкрикнула Нона, откидываясь назад. Она свалилась на ковер и замерла, все еще прижимая колени к груди.

– Их накажут.

– Не надо, – прошептала Нона. – Ничего не надо! – И вдруг заорала: – Ничего не надо делать! Ничего! Все кончено! – Она резко села, ударила кулаком по ковру.