Изменить размер шрифта - +
Вот тогда Бриджи осознала, что значит быть одной, поскольку никто не понимал ее так, как Томас, никто не знал настоящую Анну Бригмор. Только ночью в его объятьях она была Анной, днем же оставалась мисс Бригмор, даже для Томаса, они еще шутили по этому поводу. Но теперь она была мисс Бригмор для всех; мисс Бригмор, Бриджи, Генеральша — и особа, которая жила в коконе. Такие уничижительные слова можно было простить, поскольку они прозвучали из уст молодой девушки, но все равно больно ранили и заставляли отгораживаться ото всех.

Она выпила чай, но не последовала совету Мэри приподнять ноги повыше. Вместо этого, призвав на помощь годы строгой самодисциплины, решила почитать, но что-нибудь легкое, развлекательное. И все же, когда Бриджи подошла к книжному шкафу, то заколебалась, выбирая между «Ярмаркой тщеславия», которую уже читала до этого по меньшей мере раз шесть, и «Мэри Бартон» миссис Гаскелл. Потом все же вернулась к «Ярмарке тщеславия» (меньше всего ей хотелось бы читать сегодня утром о проблемах в жизни рабочих с манчестерских фабрик). В тот самый момент, когда она отказалась окунуться в социальный вопрос, представитель этих самых «рабочих с манчестерских фабрик» постучал в двери коттеджа.

Мэри вошла в комнату почти на цыпочках и доложила о госте. При этом понизила голос, словно он был очень важной персоной.

— Это молодой Брукс, Вилли, сын старого Брукса, говорит, что хочет вас видеть.

Мисс Бригмор склонила голову набок, будто задумавшись.

— Проведи его, Мэри.

Молодому Бруксу было двадцать четыре года, но слово «молодой» ему все же не очень подходило: он выглядел зрелым мужчиной с каменным, надменным лицом. Для работника фабрики Вилли был довольно высок, хотя скудное питание и большая нагрузка в детском возрасте не дают достигнуть положенного роста. Его голубые глаза были так глубоко посажены, что казались черными. Рот широкий, с полными губами, но лицо худое, из тех, что позже превращаются в изможденное. Каштановые волосы молодого человека лежали волной. Свою шляпу он держал в опущенной руке, а не перед грудью, как положено человеку в его положении. Но в каком он положении? Это она скоро узнает.

— Доброе утро, мисс Бригмор, — произнес он.

— Доброе утро, Вилли, — ответила она вежливым тоном, каким обычно разговаривала с домашними слугами, не жестко, но и безо всякой фамильярности. Сесть не предложила. — Чем могу быть полезна?

— Дайте мне ключ от сейфа.

Эти слова и тон, каким они были произнесены, на мгновение привели ее в замешательство. Но вскоре она превратилась в прежнюю мисс Бригмор.

— По чьему требованию вы обращаетесь ко мне за ключами?

— Мистера Беншема.

Они внимательно посмотрели друг на друга.

— Я не получала от мистера Беншема письма с указанием выдать вам ключи от сейфа.

— Послушайте. — Вилли несколько секунд кусал губы, изучающе глядя на ковер. Потом перевел взгляд на мисс Бригмор и продолжил: — Мистеру Беншему требуется один документ из сейфа и, поскольку я собирался навестить отца, он сказал, что, дескать, сам не поедет, и вы дадите мне ключ.

— Мистер Беншем обычно информирует меня в письменном виде, когда желает, чтобы выполнили какие-либо его указания.

— Ну, а на этот раз не счел нужным проинформировать, он занятой человек.

— Что это за важный документ, который не может подождать, пока мистер Беншем приедет сам? — Она посмотрела, как возмущенно вздымалась его грудь под жилетом из толстого твида.

— Это акт, — ответил Вилли.

— Насколько я понимаю, у мистера Беншема есть банк. Он хранит все акты там.

Вилли замотал, уставившись на мисс Бригмор и облизывая нижнюю губу.

 — Ну, очевидно, вы не все знаете, мисс Бригмор.

Быстрый переход