Сильно хромая и выбиваясь из сил, она бросилась к темневшим неподалеку высоким деревьям, каждую секунду ожидая, что ее заметят и пустятся в погоню. Все тело ее болело, легкие горели от недостатка воздуха. Оглянувшись, она увидела, что часть слуг бросилась в конюшню, другие побежали по аллеям парка. Закусив губу, Оливия заставила себя двигаться быстрее и через несколько секунд оказалась в дубовой роще. Прислонившись к дереву, она с трудом перевела дыхание и стала горячо молить Всевышнего о помощи. Она должна спасти дочь, вызволить ее из страшного плена! Теперь ей предстоял опасный путь до Стэнхоуп-Холла.

Когда она решила, что достаточно отдохнула и может отправляться дальше, где-то совсем рядом послышался стук лошадиных копыт. Оливия открыла глаза и увидела мчащуюся по аллее рядом с дубовой рощей карету, в которой сидела… Элизабет!

Оливия сжалась в комок и прильнула к дубу с такой страстью, словно хотела слиться с ним воедино.

По бокам кареты стояли слуги с факелами и внимательно смотрели по обеим сторонам дороги.

Вот карета поравнялась с тем деревом, возле которого в смертельном страхе пряталась Оливия, и Элизабет прокричала кучеру:

– Харольд! Надо послать человека к Арлену с сообщением о побеге! Мы должны найти ее! Она не могла уйти далеко!

Освещенная факелами карета промчалась мимо и свернула на дорогу к Стэнхоуп-Холлу.

Оливия осторожно вытерла слезы. Ее не заметили!

Гаррик скакал на коне, сожалея, что отправился в путь верхом, а не в экипаже, потому что раненый бок от преждевременной нагрузки болел все сильнее. Сообщение матери о том, что Оливия серьезно больна и даже прикована к постели, настолько взволновало его, что он не мог ждать, пока слуги запрягут лошадей. Вряд ли Оливия действительно не встает с постели. Скорее всего этот негодяй Арлен снова посадил ее под замок! Что ж, если он посмел причинить боль ей или Анне, Гаррик убьет его! И не на дуэли, а просто схватит за горло и придушит как паршивую собаку!

Да, надо было ему самому еще раньше съездить в Эшбернэм, а не поддаваться на увещевания отца, который знать не знает, что такое любовь. Впрочем, сожалеть об этом уже слишком поздно. Оставалось только надеяться, что он все же успеет предотвратить нежелательное развитие событий.

С приближением к Эшбернэму дурные предчувствия усиливались. Правда, по дороге он никого не встретил, но, с другой стороны, кто же из приличных людей путешествует по ночам?

Внезапно вдали показалась карета, она быстро двигалась ему навстречу. Гаррик придержал коня и вгляделся в ночную мглу. Трив, высунув язык, тоже замедлил бег.

Показавшаяся впереди карета принадлежала явно не бедному человеку, а единственным ближайшим поместьем в округе был Эшбернэм.

Гаррик знал, что Арлен уехал в Лондон, и все же думал, что в этой карете ехал именно он. Но вместо Арлена виконт увидел в карете… Элизабет! С ней были четверо вооруженных слуг.

Когда Элизабет узнала всадника, на лице ее отразилось удивление.

– Стой! Останови карету! – крикнула она кучеру, и тот немедленно подчинился хозяйскому приказу.

Гаррик подъехал ближе.

– Какой сюрприз! – воскликнула Элизабет. – Добрый вечер, лорд Кэдмон! То есть лорд де Вер!

Не испытывая ни малейшего желания пускаться в объяснения насчет своего изменившегося титула, Гаррик отрывисто спросил:

– Что вы делаете здесь, на дороге, в столь позднее время, Элизабет? Неужели вы решили ночью отправиться в Лондон?

– Для вас, де Вер, я леди Хоутон, – холодно ответила Элизабет, вздернув подбородок.

– Где Оливия? – спросил Гаррик, не обращая никакого внимания на слова Элизабет. – Только не говорите мне, что она серьезно больна!

– Оливия действительно больна и прикована к постели! – фыркнула Элизабет.