|
Я тоже получаю триста литров, а у нас земли не меньше, чем у вас. Если эту воду по-хозяйски, с толком использовать, поверьте мне, вот как ее хватит, даже с лихвой. — И Сабырбек провел пальцем под горлом. — Но всю ли воду, которую дает государство твоему колхозу, ты используешь, Каратай? Вот в этом соль! Я тебе скажу сейчас точные цифры. — Сабырбек достал из кармана тетрадь. — Если подсчитать площадь политых у тебя земель за это время, то на деле получится, что ты использовал только сто семьдесят литров воды. Куда же девались остальные сто тридцать? Ты, Каратай, выпустил вожжи, а вода, она как необъезженный конь, ее надо держать в руках… Забыл ты заповедь мираба: коль по земле струится ручеек, пусть он питает корни. А у вас вода идет мимо полей. За водой у вас никто не следит, — целыми сутками она течет себе и течет в одну и ту же борозду, вымывает на полях овраги, а рядом, в двух шагах, высыхают, гибнут посевы. Неужели в вашем колхозе думают, что нужно только пустить воду на поле, а там она сама все польет. Ведь это забота мираба. Ты хозяин воды, ты и должен управлять поливом. А для этого надо днем и ночью быть у воды, на полях. Скажи, Каратай, бываешь ты ночью на поливе? Нет. Я тебя сроду ночью в поле не встречал. Ночь для полива — самое лучшее время. Плох тот мираб, который сам спит и вода у него спит. Вот, скажем, распределил ты на ночь по арыкам воду. А знаешь ли ты, кто ею дальше управляет, куда она потекла? Ведешь ты учет? Нет! Тебя можно найти только днем, и то не в поле, а на распределителе, у рейки. Ты там сидишь и караулишь, чуть только уровень ниже черты, ты скачешь к гидротехнику, требуешь прибавить воды. А сколько ее пропало в пути, да и на месте, тебе дела нет. Вот ты за чужой счет и хочешь прожить… Так дело не пойдет, Каратай, твое место не у рейки, а в поле…
И чем дальше, тем хлеще становилась речь Сабырбека. И не только одного Каратая, а всех сидящих здесь крепко задевали его слова. Мирабы слушали молча, с озабоченными лицами. Сабырбек показал, что знает поля колхоза «Беш-Таш» не хуже своих. Он говорил, что хорошие хозяева еще по весне готовятся к поливам, заранее разрабатывают арычную карту, сразу же, вслед за пахотой, нарезают оросители, устраивают запруды, ремонтируют старые арыки, подбирают опытных поливщиков, закрепляют за ними участки. А в колхозе «Беш-Таш» берутся за это дело летом, да и то кое-как, наспех, кода уже поливать приспичило. Никто не беспокоится об этом. У них есть такие арыки, которые не чистились десять лет. А ведь без хороших арыков мираб как без рук. — И тут в первую голову ты виноват, Каратай! — говорил Сабырбек. — В худом ведре воды не принесешь. У тебя вода теряется еще на пути в развалившихся и засоренных арыках. Вот поэтому посевы остаются без полива, а колхоз без урожая. И это еще не все. Кому неизвестно, что колхоз оплачивает каждый литр воды. И потому, что в «Беш-Таше» ее больше теряется, чем используется, только в прошлом году колхоз имел убытку на шестьдесят две тысячи рублей. А в целом по району непроизводительный расход воды составил сотни тысяч рублей. Как можно мириться с тем, что трудовая колхозная копейка выбрасывается на ветер! А если прибавить сюда еще потери в урожае, за счет плохих поливов, то этот убыток возрастет в десятки, в сотни раз. Так скажите, дорогие, с кого за это спрашивать, кто должен отвечать? Я думаю, мы, мирабы! Сами посудите, если чабан потерял ягненка, он несет ответственность, он должен оплатить потерю. А если наши мирабы теряют за лето сотни и тысячи кубометров воды, для них это проходит безнаказанно, они за это не отвечают. А вода для мираба — то же, что скот для чабана. Следи, береги, не теряй! Пришло время поставить вопрос, чтобы мирабам трудодни начислялись сдельно, за полезно использованную воду. Чтобы за бездушное отношение к воде, за потери ее взыскивали и привлекали к ответственности. |
