— Мне нужно в туалет. Подожди меня внизу у лестницы.

Он кивает и встает. Между моих ног пульсация продолжается. Я не знаю, может ли он видеть желание в моих глазах. Я не хочу идти на ужин, я просто хочу вернуться домой и заняться с ним сексом.

В выцветшем зеркале я встречаю свой взгляд. Мои глаза совсем другие. Я меняюсь прямо на глазах. Я слегка касаюсь немного выпирающего кольца на моем клиторе и подумываю избавиться от него, но в внутри понимаю, что это привилегия принадлежит только Блейку.  Он его туда поставил, поэтому только он имеет право извлечь его, когда сочтет нужным.

Спускаясь вниз по изогнутой мраморной лестнице, я становлюсь свидетелем его разговора с одним из работников театра, девушкой с черными волосами. Он стоит спиной ко мне, и разговаривает с ней по-итальянски. Я вижу ее восхищенное лицо и странный незнакомый страх зарождается у меня внизу живота. Автоматически я хватаюсь за кованные железные перила, пошатываясь на негнущихся ногах, ступаю на следующую ступеньку, чувствуя, как мое сердце колотиться где-то в ребрах. И судя по всему, что он говорит, и как она завлекающе смеется, и я вижу, как появляется определенный интерес в ее больших, темных глазах.

Я хватаюсь за живот, почти не веря своим глазам, неужели я ревную, причем настолько неразумно, как сумасшедшая, неудержимо ревную мужчину, на которого не могу даже публично предъявить права. Но мысль, что он с кем-то еще, болью отражается в моем животе.

Это что, всегда теперь будет так?

Самая невинная встреча вызывает уйму беспокойства и боли внутри меня, в то время как я вынуждена играть роль невидящей и не слышащей по отношению к внешнему миру? Он разворачивается, и я вижу, как его глаза ищут меня, и делаю шаг вперед, молчаливый вздох облегчения вырывается с моих губ, когда я замечаю теплоту в его взгляде, я успокаиваюсь, страх проходит.

— Я не знала, что ты говоришь по-итальянски?

Он усмехается.

— Нет, но я изучал латынь в школе, поэтому спросить дорогу не составляет труда.

Темная вода, плещется у ступенек палаццо, я шепчу:

— Блейк мы можем подняться наверх, прежде...прежде, чем будем ужинать.

Он с улыбкой качает головой.

— Нет еще, принцесса, — отвечает он по-итальянски, и засовывает руку в карман, и маленькая машина начинает опять жужжать, но теперь зажим, словно лижет мой клитор, почти как язык.

— Ох, Блейк, — выдыхаю я. — Я не могу это больше выносить.

— Можешь, — говорит он.

Я с трудом сглатываю. О какой еде можно думать, если моя киска пульсирует и силиконовый язык лижет мой клитор? Единственная мысль, которая бьется в моей голове это скорейшее освобождение, я уже настолько близка к кульминации, что нахожусь почти на грани.

— А если у меня случиться оргазм за обеденным столом?

— Не случиться. Я его выключу, пока ты будешь есть. Ничто не будет стоять между тобой и едой.

Я в упор смотрю на него.

— Я никогда не говорил вам, мисс Блум, что вы стоите того, чтобы на вас посмотреть, — нагло говорит он, и тянет меня вверх по лестнице.

Он проходит через двойные двери, и я поднимаюсь наверх, чтобы проверить Сораба. К счастью, вибратор останавливается, пока я иду вверх по лестнице. Сораб крепко спит, дверь няни Джерри слегка приоткрыта и видится полоска света, я тихо стучу.

— Войдите, — говорит она.

Я вхожу и вижу, что она лежит в постели и читает. Ее доброе лицо, расплывается в приветливой улыбке.

— Как он себя вел?

— Золото, а не ребенок.

— Я заберу его завтра утром, и вы сможете взять отгул, посмотреть разные достопримечательности.

— Не нужно, дорогая.