— Бог всего за шесть дней сотворил мир, — вмешался Ави, однако холодные взгляды родственников заставили его замолчать.

Чувствуя нарастающее напряжение, Дэвид не сводил внимательного взгляда со старшей дочери.

— Милая, — нахмурясь, заметил он, — мама всего лишь хотела сказать, что встречаться — это одно, а жить в браке — совсем другое.

— Но, папа, ты же не считаешь, что мы можем встречаться вечно?

— Если говорить прямо, — тяжело вздохнув, произнесла Элла, — то нам хотелось бы, чтобы ты нашла кого-нибудь другого. Слишком вы оба еще молоды, чтобы вступать в серьезные отношения.

— Знаешь, мам, что я думаю? — унылым тоном переспросила Дженет, столь не похожим на ее обычный веселый голосок. — Я думаю, ты говоришь о собственных страхах. Однако, если ты вышла замуж совсем юной и родила меня, когда тебе было столько же лет, сколько мне сейчас, это не значит, что я повторю твою ошибку.

Элла покраснела так, будто дочь влепила ей пощечину. До сих пор она не забыла свою тяжелую беременность, закончившуюся преждевременными родами. А потом ребенок потребовал от нее столько энергии и сил, что только через шесть лет Элла снова решилась на беременность.

— Малышка, мы были рады за тебя, когда ты начала встречаться со Скоттом, — осторожно произнес Дэвид, решив поменять тактику. — Он хороший мальчик. Но кто знает, какой ты станешь через несколько лет, закончив университет? Все может перемениться.

Дженет едва заметно кивнула, мол, она приняла его слова к сведению.

— Это все потому, что Скотт не еврей?

Дэвид закатил глаза, будто не веря словам дочери. Он всегда гордился своими свободными взглядами и тщательно избегал разговоров о расах, религиях, половой принадлежности и тому подобном.

Однако Дженет была неумолима. Повернувшись к матери, она произнесла:

— Посмотри мне прямо в глаза и скажи, что, будь Скотт евреем по имени Аарон, у тебя возникли бы те же самые возражения.

Столько горечи и сарказма звучало в голосе Дженет, что Элла боялась даже подумать о том, что творится в сердце дочери.

— Родная, я буду говорить с тобой честно, даже если тебе это придется не по вкусу. Мне известно, как приятно быть молодой и любить. Поверь мне, я тоже это знаю. Однако большой риск выходить замуж за человека не своего круга. Просто как твои родители мы хотим быть уверены, что ты поступаешь правильно.

— Вы полагаете, что поступать правильно для вас — то же самое, что поступать правильно для меня?

Вопрос несколько смутил Эллу. Она вздохнула и потерла рукой лоб, словно у нее начиналась мигрень.

— Мама, я люблю его. Для тебя это что-то значит? Ты еще не забыла слово «любовь»? Стоит мне увидеть Скотта, и у меня сердце бьется быстрее. Я не могу без него жить.

Элла непроизвольно хмыкнула, хотя вовсе не собиралась смеяться над чувствами дочери. По непонятным для нее самой причинам она ужасно нервничала. Ссоры с Дженет у нее бывали и прежде, и бывали неоднократно, но сегодня у Эллы появилось ощущение, что она столкнулась с чем-то более серьезным, чем обычно, с чем-то ей до сих пор незнакомым.

— Мама, а ты сама когда-нибудь была влюблена? — спросила Дженет, и в ее тоне ясно прозвучал унизительный намек.

— Да перестань ты! Хватит витать в облаках и вернись на землю. Ты слишком… — Элла выглянула в окно как бы в поисках подходящего слова. — Ты слишком романтична, — в конце концов нашлась она.

— И что в этом плохого? — обиженно переспросила Дженет.