Джад прошел к дальней стенке. Полицейские наблюдали, как он прижал нижнюю секцию панельной обшивки. Она мягко отъехала в сторону, обнажив нишу с встроенными полками, на которых находились кассеты с пленками.

– Беседа с каждым пациентом записывается, – сказал Джад, – а пленки я держу здесь.

– А может быть, они пытали Кэрол, чтобы заставить ее сказать, где находятся записи?

– Эти пленки ни для кого не представляют ни малейшего интереса. Нужно искать другой мотив убийства.

Джад еще раз взглянул на истерзанное тело Кэрол, и опять его охватила безудержная, слепая ярость.

– Вы должны найти того, кто это сделал!

– Непременно, – сказал Макгриви, не спуская с Джада глаз.

Когда они вышли на безлюдную, продуваемую всеми ветрами улицу, Макгриви попросил Анжели отвезти Джада домой.

– У меня еще дела, – сказал лейтенант. И повернулся к Джаду: – Спокойной ночи, доктор.

Джад долго смотрел вслед неуклюжей фигуре полицейского.

– Пошли, – промолвил Анжели. – Я совсем замерз.

Джад сел рядом с ним на переднее сидение, и машина отъехала от тротуара.

– Мне нужно к родственникам Кэрол, – сказал он.

– Мы уже там были.

Джад устало кивнул. Ему все равно надо поговорить с ними самому, но с этим придется подождать. Интересно, какие дела могли быть у Макгриви среди ночи. Как будто читая его мысли, Анжели произнес:

– Макгриви – хороший коп. Он считает, что Зифрин должен был сесть на электрический стул за убийство его напарника.

– Зифрин сумасшедший.

– Так и быть, поверю вам, доктор, – пожал плечами Анжели.

А Макгриви не поверил. Затем мысли Джада вновь вернулись к Кэрол. Он вспоминал ее ум, ее преданность, и еще – как гордилась она своей работой. Анжели что-то бубнил, но он не слушал, а потом увидел, что уже подъехали к дому.

Городской морг походил на все подобные заведения в три часа ночи, единственное отличие состояло в том, что кто-то прицепил над дверью гирлянду омелы. Либо от избытка праздничного настроения, либо с мрачным чувством юмора, подумал Макгриви.

Он с нетерпением ждал в коридоре, когда закончится вскрытие. Вскоре эксперт помахал рукой, и он вошел в тошнотворно белую прозекторскую. Маленький, похожий на птичку человечек с высоким чирикающим голосом и быстрыми нервными движениями отмывал в огромной раковине руки. Он быстро и отрывисто ответил на все вопросы Макгриви и исчез. Какое-то время лейтенант стоял неподвижно, переваривая услышанное. Затем вышел в морозную ночь, решив дождаться такси. Машин не было. Небось, все эти сукины дети отправились праздновать на Бермуды. А ты здесь переминайся, пока задница от мороза не отвалится. Наконец вынырнула полицейская патрульная машина. Он остановил ее, показал салаге за рулем свое удостоверение и приказал отвезти в девятнадцатый участок. Вообще-то он такого права не имел, но пропади все пропадом. Веселенькая ночка!

Макгриви вошел в участок. Анжели уже ждал его.

– Только что закончили вскрытие Кэрол Робертс, – сказал лейтенант.

– Ну и…

– Она была беременна.

Анжели с удивлением посмотрел на него.

– Три месяца. Поздновато для удачного аборта и рановато, чтобы заметить со стороны.

– Думаешь, это как-то связано с убийством?

– Правильный вопрос, – оценил Макгриви. – Если парень обрюхатил ее и они все-таки собирались пожениться – ну и что тут особенного? Поженились бы, а через несколько месяцев появился ребенок. Такое случается восемь раз на неделе. Но если он ее обрюхатил и не хотел жениться – это совсем уже иное дело.