— Отряд спасателей уже выехал. Держись, Джорди. Они скоро будут, — прокричал подоспевший Расс.

— Там с ним Аманда, — сказал Грэм. — Я поднимусь наверх.

— Нет, — крикнула Аманда. — Нет, Грэм, здесь опасно. Если камни начнут падать, нам несдобровать.

— Мне и так несдобровать, — пробормотал Джорди.

Аманда схватила его за запястье:

— Я тебя не отпущу.

Сейчас ему мучительно стыдно видеть внизу всех тех, кто ему дорог. Она не позволит ему умереть от стыда. У нее на глазах.

— Вы не понимаете, — хрипло зашептал он. — Я не могу спуститься. Они убьют меня, когда узнают, что я сделал.

— Ты говоришь про водку? Никто не будет тебя ругать. Ты ведь не заставлял Куинна ее пить.

— Нет, не про водку, — проговорил он с отчаянием. — А про Гретхен.

И тут Аманду осенило:

— Это ты испортил картину?

— Да, — прошептал Джорди. — Я ненавидел эту картину. Ненавидел Гретхен. Если бы она уехала, мои родители жили бы спокойно.

Все было не так просто. Аманда знала, как пагубно отразились подозрения на ее отношениях с Грэмом, хотя никаких конкретных поводов для размолвки не было. Семейная жизнь Коттеров дала трещину еще до появления Гретхен. Так что неизвестно, смогла бы она наладиться после ее отъезда.

— Я не должен был этого делать, — в отчаянии бормотал Джорди. — Просто я очень разозлился, а телефонные звонки ее не испугали.

— Телефонные звонки?

— Я хотел ее напугать, но она не испугалась. Это было глупо. Глупо.

Аманда держала Джорди за запястье и чувствовала, как он напряжен.

— Нет, не глупо. Это был злой поступок, но не глупый. Ты имел право сердиться, хотя Гретхен здесь и ни при чем. Ты вправе сердиться на своих родителей, потому что они тебя огорчают. Я знаю, что это такое. Я испытала то же самое по отношению к своим родителям. Я твердила себе, что ничего не могу им сказать, потому что это только испортит дело. Я замкнулась в себе, молчала и переживала, от чего мне становилось еще хуже. Только через много лет я поняла, что имею право на них сердиться.

Джорди внимательно слушал.

— И что тогда?

— Я выразила свой гнев. Сказала все, что о них думаю.

— И что-нибудь изменилось к лучшему?

— Нет, но зато мне самой стало лучше.

Внизу появились новые люди, зажглись прожектора.

— Да здесь половина города, — в тревоге сказал Джорди.

— Нет. Только четверо мужчин. Как раз столько, сколько нужно, чтобы нести длинную лестницу, по которой мы спустимся вниз.

— Об этом напечатают в газете, как о случае с Куинном.

— Им известно лишь то, что мы поднялись сюда и не смогли спуститься.

— Я не спущусь. Не могу. Я знаю, что у Гретхен были люди из страховой компании. Они обратятся в полицию.

Чувствуя облегчение от того, что помощь подоспела вовремя, Аманда спокойно произнесла:

— Не обратятся, если Гретхен не предъявит иск.

Он шмыгнул носом:

— Значит, мне придется отвечать только перед своими родителями.

— Они не могут не почувствовать хотя бы частицу своей вины. Подумай об этом, Джорди. Подумай о том, что ты чувствовал после того, как принес водку для Куинна. Твои родители, когда их гнев уляжется, будут думать то же самое. Ты должен сказать им, что ты испытываешь. Возможно, это им поможет.

Снизу доносились голоса, скрежет алюминия о камень, скрип лестницы.