– Потому что, независимо от того, является он предателем или нет, он знает личности остальных заговорщиков, - сказал Израфаил. - Так или иначе, он скажет нам.

– Пожалуйста! Брат Израфаил! - сказал Захариил. - Вы знаете, что я не предатель, скажите им!

Голоса продолжали кружить вокруг него во мгле, каждый из них бы подобно невидимому противнику, ранящему его своими обвинениями. С каждой новой шпилькой, Захариил чувствовал все возрастающий гнев. Если они собирались убить его за какое-то воображаемое предательство, то он даст им такой радости увидеть его сломленным.

– Я не совершил ничего неправильного. - сказал он. - Я рыцарь Ордена.

– Ты ничто! - взревел Мидрис. - Ты смертный, осмелившийся общаться с врагами Империума. Никакая судьба не будет слишком тяжелой для таких, как ты.

– Я остановил его, не так ли? - сказал Захариил. - Или вы слишком глупы, чтобы увидеть это?

Из мрака возникла рука, которая закрыла ему рот, и хотя он не мог видеть ее, он задыхался от боли, поскольку перчатка угрожала сокрушить его уже измятую трахею.

– Я убью тебя, если ты вновь скажешь что-то не к месту. - сказал Мидрис.

– Отпусти его, Мидрис, - сказал Израфаил. - Я буду смотреть за ним.

Захариила опустили на металлический пол темной палаты и он упал хрипящей кучей, когда почувствовал присутствие еще одного воина, подошедшего к нему. Он услышал тяжелые шаги и задрожал, так как температура вокруг него еще больше упала.

– Брат Израфаил? - сказал он нерешительно.

– Да, Захариил, это я, - сказал Израфаил, и Захариил почувствовал, как ему на макушку положили обнаженную руку, массивные пальцы покалывали странными внутренними вибрациями.

Он задохнулся, поскольку почувствовал, как сквозь его тело толчками проходит сила, будто волна адреналина. Он боролся против чувства того, что он становится сонливым и послушным. Его открытое непослушание этому следствию начало исчезать, и он изо всех сил пытался удержать эти чувства, поскольку чувствовал, что его воспоминания просеивалась кем-то в его разуме. Захариил чувствовал металлический привкус, хотя его рот был стиснут от боли. Его череп заполнился ярким светом от силы, используемой Израфаилом, пробивающем себе путь.

Он закричал, поскольку раскаленные пальцы вышли из его черепа, и он достиг той же силы, которая победила Эндриагского Зверя.

– Убирайся из моей головы! - закричал он, и почувствовал как касание внутри него начало отступать от силы его его приказа. Мерцающие остаточные изображения вспыхивали в его разуме, и он видел блестящую серебряную сеть позади своих глаз, очертания бронированных воинов, их тела были обрамлены светом так же, как он видел тело Зверя.

Захариил повертел головой и увидел, что палата была круглой и почти зеркальным отображением структуры Палаты Круга на Калибане. Грани каждой поверхности окружались нимбом блестящего света, подобного мерцающей пыли, уносимой невидимыми ветрами, и он видел вокруг себя Астартес так же ясно, будто они освещались прожекторами.

– Я вас вижу, - сказал он.

Он мог видеть, как воины смотрят друг на друга в замешательстве, смакуя их чувство неловкости от его возрастающей силы. Блестящие серебряные линии Астартес исчезли, и у Захариила было мимолетное чувство огромной мощи, давящей на границах его разума.

– Осторожнее, Захариил, - сказал успокаивающий, чарующий голос, тот, который ослабил боль в его нервных окончаниях. - Ты еще недостаточно обучен таким делам, и тебе не следует так опрометчиво использовать эту силу. Даже не самый могущественный из нашей породы знает об опасности таких вещей.

Хотя он четко слышал слова, он знал, что они существовали только для него - Израфаил, Мидрис и другие не могли их услышать.