|
Часто, попадая в чужую страну, где вовсю говорят на чужом языке и ведут себя по чужому, обращаешь внимание на мелочи, тем сильнее бросающиеся в глаза. Ну вот, например, вы выходите из международного аэропорта во Франкфурте на Майне, садитесь в такси, едете в город и на десятой минуте путешествия понимаете: что то не так. Все (и турок водитель) говорят по немецки, придорожные указатели художественно выполнены на том же языке, но к этому вы подготовились еще дома и чувствуете, что дело, безусловно, не в том. Вас тревожит что то такое непонятно необъяснимое, вы начинаете беспокойно озираться и ощупывать себя руками: все ли на месте. И тут вас осеняет: машина идёт ровно, как по маслу, вас не трясёт на выбоинах и прочих неровностях. А на спидометре – сто двадцать километров в час. То же самое можно наблюдать и в самолете, когда вы пересекаете государственную границу. Казалось бы, один и тот же воздух, только тут трясет, а там – нет.
Что же говорить о наших восточных соседях, разнящихся с нами буквально во всем, начиная от того, с какой стороны надо отгибать пальцы при счете, и заканчивая тем, в какую очередь следует есть суп! Одним из самых сильных впечатлений, какое я получил в Пекине зимой 1986 г., выходя из своей гостиницы и высматривая, куда бы деть пустую пачку из под сигарет, было столкновение с местной урной: справа и слева от входной двери я увидел пару сидящих лакированных львов, из разинутой пасти которых торчали бумажки и кожура от бананов. И это после наших родных разбитых и потерявших всякий вид жестяных ведер! Именно тогда я почувствовал пробуждение живого интереса к подобного рода бытовым мелочам. Будучи позднее в Китайской Народной Республике, я и мои коллеги (среди которых я с удовольствием назову Е. А. Торчинова, М. Е. Ермакова и А. И. Кобзева) уделили немало времени полевым наблюдениям над предметами быта, обыкновенно не привлекающими внимания страноведов. Несомненно важные сведения, главным образом в области урноведения, дали мне материалы полевой экспедиции профессора Линь Бай ши на морском побережье провинции Гуандун в 1999 и 2000 гг. Некоторые краткие и далекие от полноты заметки по этому поводу и предлагаются ниже вниманию читателя.
Урны
Феномен китайской городской урны (гописян ) трудно переоценить. Источники не донесли до нас каких либо вразумительных сведений об урнах китайской древности, хотя, возможно, будущие исследования дадут в руки ученых материал такого рода. В современном Китае в сельской местности институт урны отсутствует, что как будто не удивляет; в поезде класса плацкарт и выше ее функцию выполняет железный (пластмассовый) подносик с высокими краями: накопившийся в нем мусор проводник (проводница) помещает в специальный жестяной ящик с откидывающейся крышкой, закрепленный на длинной ручке, а затем ловким отработанным движением не глядя отправляет за окно. В обыкновенном поезде с жесткими сидячими местами подносики как промежуточные накопители обычно отсутствуют, мусор громоздится на столиках и просто на полу и удаляется проводником посредством описанного выше приспособления каждые тридцать сорок минут – по мере накопления и одновременно с доставкой в громадном термосе кипятка для жаждущих чая. Китайская городская урна разбивает напрочь все наши традиционные представления об этом немаловажном предмете, столь желанном во многих местах нашего благословенного города на Неве. Китайские урны следует различать в первую очередь по форме: они бывают о четырех стенках, фигурные и цилиндрические. Последнее – не так типично и суть продукт влияния западной, главным образом американской, цивилизации. Такие цилиндрические урны нетрудно опознать – на них часто можно встретить англоязычные надписи, и попадаются они, как правило, в городских районах, где иностранное присутствие чувствуется сильнее всего: у заведений типа «Kentucky Chicken», а также в курортных зонах, ориентированных, как правило, на иностранцев. |
