Александр Прозоров. Совесть вне памяти
– А-а! – заорала девушка, вскинув ко рту скрюченные пальцы. Толпа, набившаяся в вагон метро, заинтересованно качнулась, придвинув Сашу к девушке, и та перешла на визг. – Помогите! Убивают! Глаза ее, впившиеся в Сашино лицо, округлились от ужаса, расширились зрачки, она вжалась в плотно закрытую дверь и не переставая орала: – Не-ет! Нет! Не надо! Помогите! Убивают! Чьи-то сильные руки цепко сжали Сашины локти и свели их вместе. Еще кто-то схватил за правую кисть. – Я держу мерзавца! – решительно гаркнул густой бас, – Никуда не денется! – Куда его? – В милицию бы меня надо, – логично предложил Саша, – там разберутся. Его спокойствие не означало безмерной храбрости и хладнокровия. Просто для того, чтобы вывести Борисова Александра из себя, нужно было затратить намного больше времени и энергии – флегматичность его вошла на Адмиралтейском заводе в поговорку. Из уст в уста передавалась история о том, как при окраске стапеля рядом с ним рухнула сорвавшаяся с крана полутонная двутавровая балка. Подняв голову, и убедившись, что больше сверху ничего не висит, Борисов молча встал на балку и продолжил работу. Внезапное и беспочвенное обвинение в убийстве произвело на него не больше впечатления, чем упавшая почти на голову стальная чушка. Доказывать невиновность криком Саша счел занятием бесполезным, долгим и нудным. Гораздо проще дойти до поста правопорядка, где во всем быстро разберутся. В тупость и жестокость милиционеров Саша Борисов предпочитал не верить. – Тут на платформе комната милиции должна быть, – сообщил «группе захвата» Саша. – Жертву желательно прихватить тоже. И сумку мою не очень давите, там пакеты с молоком. Поезд затормозил. «Садовая, – безразлично сообщил динамик, – следующая станция Невский проспект…» – Пошли, чего ждем-то? – потянулся к выходу Борисов. – Смотри, не дай бог деру дать захочешь… – предупредил мужчина, и отпустил Сашины локти. – Только «жертву» не забудьте, – попросил Борисов и повел всех вдоль платформы. Пункт охраны правопорядка в начале платформы представлял из себя комнату метров двадцати, оборудованную столом и двумя книжными шкафами. Там, отгородившись от любопытных глаз светло-зелеными занавесками, несла службу затянутая в форму сержанта женщина лет тридцати, с гладко зачесанными и собранными на затылке в хвостик волосами. – Вот, убийцу поймали! – гордо сообщил выступивший вперед толстячок с отчаянно-рыжими усами. – Девицу грохнуть хотел, – густой бас принадлежал высокому, лысому, небритому мужику в потертых джинсах и легкой куртке. Сержантиха растерянно переводила взгляд с одного на другого, то ли не понимая кто убийца, то ли не представляя, что теперь с убийцей делать. – Вы забыли сказать, чем, – заметил Саша. – Что чем? – посмотрела на него сержант. – Ну, зарезать я ее хотел, застрелить, подорвать гранатой, забить цепью от бензопилы «Дружба»? – Борисов подошел к столу и принялся выворачивать карманы. Самым страшным предметом оказался ключ от ригельного замка, но и тот был тупым до безнадежности. – Еще есть два пакета молока, – сообщил Саша, – На работе выдали. За вредность. «Жертва» бухнулась на стул, спрятала лицо в ладони и разревелась. – Эй, ты чего? – удивленно забеспокоился Борисов. Женских слез он не выносил. – Перестань! Что случилось? – он секунду помедлил, ожидая ответа, а потом предложил. |
