Из открытой двери столовой виднелся кабинет Найтли. Вдоль стен стояли стеллажи с мудрыми и веселыми книгами.

Рука Найтли (левая) в очередной раз поднялась к бровям.

– Дорогая моя, - обратился он к Алисе, - просто поразительно... нельзя ли хоть чуть-чуть ослабить захват, чтобы восстановилось кровообращение... поразительно, но я не могу отделаться от мысли, что все это уже было.

– Никогда, никогда такого не было, дорогой Николас, - прошептала Алиса, склоняя белокурую головку на его плечо и улыбаясь ему с такой застенчивой нежностью, что ее красота засияла, как лунный свет на поверхности ночного озера. - Потому что не было на свете такого прекрасного мага и чародея, как наш мудрый профессор Джонс. Он настоящий современный волшебник.

– Современный... - Найтли вздрогнул так основательно, что приподнял Алису на целый дюйм от пола. - Ну да, конечно! Так и есть! Черт бы меня побрал, если я ошибаюсь! (В редких случаях, а также под воздействием нахлынувших эмоций, Найтли мог употребить крепкое словечко.)

– Николас, что с тобой? Ты испугал меня, мой ангел!

Но Найтли решительно зашагал в кабинет, и Алисе ничего не оставалось, как побежать следом за ним. С побелевшим лицом мировой судья снял с полки томик и благоговейно сдул с него пыль.

– Ах! - сокрушенно воскликнул он. - Почему я пренебрегал невинными радостями юных лет?! Дитя мое, ввиду продолжающейся неспособности моей правой руки к действиям, не окажете ли вы мне любезность полистать страницы, пока я не скажу вам остановиться?

Они являли собой невиданную доселе картинку добрачной идиллии: он удерживал книгу левой рукой, а она медленно переворачивала страницы правой.

– Так я и знал! - с неожиданной энергией провозгласил вдруг Найтли. - Профессор Джонс, мой добрый друг, идите же сюда! Это самое потрясающее совпадение... пример загадочной, мистической силы, которая временами играет нами, не раскрывая своей истинной природы и цели.

Приехавший вместе с ними профессор Джонс сам приготовил себе чай и, как подобает воспитанному человеку, оказавшемуся в обществе двух страстно влюбленных, удалился в соседнюю комнату. Услышав слова Найтли, он откликнулся:

– Вы уверены, что я не помешаю?

– Совсем наоборот, у меня важные сведения по поводу одного из ваших научных достижений.

– Но вы же заняты...

– Профессор! - воскликнула Алиса.

– Тысяча извинений, дорогая, - сказал профессор Джонс, входя в комнату. - Мой старый замшелый ум полон причудливых фантазий. Вы даже не представляете, как давно я... - Он сделал внушительный глоток чая (который заварил очень крепким), сразу же успокоился и замолчал.

– Профессор, - сказал Найтли. - Это милое дитя назвало вас современным волшебником, что тут же напомнило мне о «Волшебнике» Гилберта и Салливана.

– Кто такие, - любезно поинтересовался профессор Джонс, - Гилберт и Салливан?

Найтли испуганно поднял голову, словно желая проследить направление карающего удара молнии и успеть от него увернуться. Затем хриплым шепотом ответил:

– Сэр Уильям Швенк Гилберт и сэр Артур Салливан писали соответственно слова и музыку к величайшим музыкальным комедиям мира. Одна из пьес называлась «Волшебник». В ней тоже применялось высокоморальное снадобье. На женатых людей оно не влияло, но было способно вырвать героиню из рук молодого и красивого возлюбленного и бросить ее в объятия старика.

– Тем и закончилось? - поинтересовался профессор Джонс.

– Э-э... Нет... Послушайте, дорогая, когда вы так поглаживаете мою шею, у меня возникают, безусловно, самые приятные ощущения, но, должен признать, это меня отвлекает. Так вот, все закончилось воссоединением юных возлюбленных, профессор.