— Платье можно отстирать, — Лоредан бегло взглянул на черные пятна и отвернулся к окну. — Это просто сажа.

— Отстирать?

От возмущения у Аурики перехватило дыхание. Она не находила слов. Кто этот гелиос рядом с ней? Где ее любящий и заботливый супруг? Не может быть, чтобы Лоредан остался глух к ее страданиям.

— Аурика, — он посмотрел ей в глаза твердо и даже сурово. Она не привыкла к подобному взгляду. Он мог так смотреть на подчиненных, но на нее всегда глядел с нежностью. — Это лишь платье. Если оно, по-твоему, испорчено, я куплю тебе новое. Но впредь, будь добра, веди себя сдержано. У мальчика не было злого умысла. Он проголодался и надеялся найти у тебя помощи. А ты, не пожелав оказать ее, оттолкнула ребенка.

На глазах Аурики выступили слезы. Она смахнула их дрожащей рукой. Впервые Лоредан был строг с ней. Эту его сторону она прежде не знала. На секунду она усомнилась в правильности решения отправиться с ним в чужие края.

— Мое солнце, — Лоредан привлек ее к себе, — тебе многому предстоит научиться. Я прошу одного: не будь слишком требовательной к людям. Дай им шанс. Дай шанс мне доказать, что наша новая жизнь может быть не хуже прежней.

Руки Лоредана обвили ее талию, и она забыла о сожалениях. Как она могла усомниться в его любви? Его симпатии к низшим ни что иное, как жалость сильного к слабому. В конце концов, доброта Лоредана одна из причин, по которой она его полюбила.

Аурика великодушно простила мужу грубость, списав ее на расшатанные нервы.

* * *

Они миновали соседний с Калидумом город, не заезжая в него. Дормез катил мимо городских стен, когда Аурика услышала странный звук. Кто-то постукивал по крыше экипажа. Тук, тук-тук, тук, тук-тук-тук-тук.

Она выглянула в окно и обомлела. С неба лилась вода.

В Гелиополе были горные озера. Аурика часто любовалась их гладью. Иногда даже купалась. Но в целом была равнодушна к воде, как и все гелиосы. В их жизненных циклах она не играла особой роли.

Через распахнутые городские ворота, Аурика видела низших. Они смеялись, подставляя лица и ладони под капли. Совсем как гелиосы под солнечные лучи. И в этом сходстве ей мерещилось святотатство.

— Что это? — спросила она.

— Дождь. Вода падает с неба. Она орошает посевы, и на них растет зерно.

— Дождь, — повторила она незнакомое слово. — Это слезы Небесного отца? Отчего он плачет и почему его горю радуются низшие?

— Это первый дождь после нескольких лет засухи, — сказал Лоредан. — Не думаю, что Небесный отец опечален. Слезы, как и тепло, что он посылает на землю, его благодать. Дар всем живущим.

Она поверила мужу, но наотрез отказалась выходить из дормеза, пока дождь не закончится.

Остаток пути прошел без приключений. Аурика привыкала к смене дня и ночи. И хотя она жестоко страдала, стоило солнцу скрыться за горизонтом, страха больше не испытывала. Солнце всегда возвращалось. Надо только подождать.

Они въехали в столицу на рассвете — город только-только просыпался. Аурике понравилась архитектура Эльфантины. Хоть той и было далеко до вырубленного в горах цвета песчаника Гелиополя. Дома элефантийской знати с резными ставнями и статуями были грубы по сравнению с дворцами Гелиополя, но в них присутствовал свой шарм.

Но особенно Аурике понравилось название столицы низших — Эльфантина. Слово было из языка ее народа и в переводе на всеобщий означало «город фонтанов». Название не давало низшим забывать, кому они обязаны своим процветанием. Когда-то именно гелиосы заложили город на пересечение торговых путей.