— Пока да, — кивнул первый магистр. — Но где гарантии, что едва начнется война на севере, гелиосы не нападут на нас с юга? Ходят слухи, правящая верхушка Гелиополя не прочь вернуть Эльфантину в свои владения.

— Я не могу говорить за всех глав родов, но мой род «Первого луча зари» не интересуется столицей. В Гелиополе хватает своих проблем.

— И одно из решений ваших проблем — захват Эльфантины. Война — превосходное средство обогащения. Будем честны, ваше слово, как главы рода, — Валум отпил вина, — капля в море. Сколько всего родов в Гелиополе? Двадцать три, если мне не изменяет память. И каждый будет голосовать так, как ему вздумается. Где гарантии, что перевес будет на стороне тех, кто против захватнической политики?

— Таких гарантий нет, — признал Лоредан.

— Но вы в состоянии их дать. «Первый луч зари» один из самых уважаемых родов Гелиополя. Заключите мирный договор с Эльфантиной, и остальные к вам присоединятся.

Окна гостиной, где проходила встреча, выходили на северную сторону, что было неуважением к гостю. Первый магистр отлично знал, кто его посетит, но выбрал не светлую южную комнату для переговоров, а мрачные северные палаты.

— Повторяю: я не желаю войны между нашими народами, — сказал Лоредан.

— Слова, слова, — Валум ударил кулаком по подлокотнику кресла. Бокал на столе подпрыгнул и опрокинулся. Вино пролилось на бежевый ковер. Алые капли походили на кровь. — Они ничего не стоят. В последний момент вы можете передумать.

— Мое слово нерушимо, как горы, на которых стоит Гелиополь, — оскорбился Лоредан.

— Что есть горы? — проворчал Валум. — Результат землетрясений и извержений вулканов. Сегодня они есть, а завтра новое сотрясение земли превратит их в прах.

— Довольно! — Лоредан поднялся, и Элай инстинктивно опустил руку на рукоять кинжала. — Хватит обвинений. У вас есть мое слово. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы не допустить войны. Но вы должны понимать, что интересы Гелиополя для меня превыше всего, как для вас — интересы Эльфантины. Я не заключу договор за спиной моего народа. Неважно мирный он или нет. Вам прекрасно известно, что основная масса гелиосов против этого договора.

— Что ж, — Валум уперся руками в колени и медленно поднялся, точно каждое движение давалось ему с трудом. То ли дело легкий и стремительный Лоредан. — Тогда разговор окончен. Жаль, что нам не удалось найти компромисс.

— Вы хотели сказать: жаль, что я не пошел на уступки. Ведь наш устный договор и есть компромисс.

Лоредан отрывисто поклонился и вместе с Элаем покинул зал. За дверью их встретили солдаты и проводили к выходу. Весь обратный путь в особняк Лоредан угрюмо молчал, что было несвойственно жизнерадостному солнечному.

Аурика встретила их на пороге. Ее щеки раскраснелись, она выглядела возбужденной. Не дав Лоредану опомниться, она схватила его за руку и утянула на второй этаж. Там они оживленно беседовали. До Элая долетали обрывки фраз и недовольный мужской голос. Какая бы идея не пришла в хорошенькую голову девушки, солнечному она не понравилась.

— Элай! — позвал Лоредан через полчаса пререканий с женой.

Он поднялся в покои господ, что позволял себе исключительно по приглашению Лоредана. И все из-за Аурики. «Место прислуги на первом этаже», — повторяла она. Сколько бы Лоредан не твердил, что Элай его друг и соратник, она не слушала.

Он замялся на пороге, не решаясь ступить на ковер. Аурика однажды отчитала его за следы сапог на ворсе.

— У меня просьба, — Лоредан стоял в нескольких метрах от входа в гостиную.