Короткий коридорчик с вытертым ковриком на полу вел в чисто прибранную, но не ахти как обставленную гостиную. Кроме старого телевизора там стояли разномастные диван и стулья. С одной стороны был вход в кухню, с другой — в спальню.

Поиски я начал со спальни. На маленькой полке рядом с кроватью стояло несколько романов в мягкой обложке. Дополняли обстановку гардероб и туалетный столик, оба собранные из секций. Под кроватью стоял пустой чемодан. Туалетный столик пустовал. А это значило, что хозяйка квартиры захватила косметику с собой вместе с необходимыми для короткой поездки вещами. Задерживаться она не собиралась и, тем более, не планировала уехать навсегда.

В гардеробе была только одежда и несколько пар туфель. В первых двух ящиках туалетного столика также находилась одежда, а в последнем хранились бумаги. Это были разного рода документы, бланки налоговых платежей, свидетельства с мест работы — все это говорило о кочевой жизни и частой смене занятий.

Продолжительное время Кэтрин Деметр служила официанткой на обслуживании светских сезонов и разъезжала от Нью-Хэмпшира до Флориды и обратно по мере их открытия. Судя по имевшимся в ящике налоговым документам и расчетным карточкам, ей случалось жить в Чикаго, Лас-Вегасе и Фениксе. Нашлись в ящике и банковские ведомости. В городском банке на срочном счете у нее лежало тридцать девять тысяч долларов. Нашел я и акции, заботливо перевязанные плотной голубой ленточкой. И, кроме всего прочего, в ящике покоился недавно полученный паспорт со вложенными в него тремя дополнительными фотографиями Кэтрин.

Изабелла Бартон описала мисс Деметр как привлекательную женщину невысокого роста, на вид лет тридцати пяти, темноволосую, с короткой стрижкой. Цвет лица у нее был светлый, а глаза светло-голубые. Дополнительные фотографии я отправил в свой бумажник, и мне осталось просмотреть единственный в ящике предмет личного характера.

Это был фотоальбом, толстый и с потертыми углами. Он вместил всю историю семейства Деметр. Со старых пожелтевших фотографий смотрели дедушки с бабушками, далее шли свадебные фото, как я понял, родителей Кэтрин, а потом появились снимки запечатлевшие, как росли две девочки. Они были сняты с родителями, в окружении друзей, иногда вдвоем и по-одиночке. Фотографии делались на пляже, на семейных праздниках, днях рождениях, во время празднования Рождества и Дня Благодарения. Эти снимки отмечали памятные события для двух девочек в начале их жизненного пути. Между сестрами существовало несомненное сходство. У младшей, Кэтрин, уже тогда стал заметен неправильный прикус. Вторая девочка, с рыжеватыми волосами, по моим предположениям, ее сестра, была старше на два-три года и уже в свои одиннадцать-двенадцать лет выглядела красавицей.

Фотографий ее в более старшем возрасте не встречалось. На остальных снимках я видел Кэтрин одну или с родителями. Но теперь ее взросление фиксировалось реже, и со снимков исчезла атмосфера радости и праздничное настроение. Потом следовал большой временной промежуток. Последнее фото Кэтрин было сделано в день окончания средней школы. С фотографии печально смотрела молодая женщина с темными кругами под глазами, из которых, казалось, вот-вот брызнут слезы. К свидетельству прилагалось рекомендательное письмо от директора средней школы города Хейвен, штат Виргиния.

Последние страницы альбома пустовали, но прежде они были чем-то заняты. У основания альбомных страниц остались маленькие кусочки бумаги, похожей на газетную. Среди мелких и тонких, как папиросная бумага, фрагментов виделся один размером покрупнее. На одной стороне пожелтевшего от времени обрывка я увидел сводку погоды, а на другой — часть фотографии, и в уголке на ней можно было различить чьи-то рыжеватые волосы. На последнем листе были закреплены два свидетельства о рождении. Одно принадлежало Кэтрин Луизе Деметр, родившейся 5 марта 1962 года, а второе — Эми Эллен Деметр, рожденной 3 декабря 1959 года.

Я вернул альбом в ящик и перешел в ванную.