Лесли физически ощутила холод отчуждения, словно в жаркий летний день на горизонте появился айсберг. Хотя, с тех пор как они приехали в эту уединенную бухту, и впрямь похолодало. А может быть, на нее как холодный душ подействовал отказ Невила, и тело покрылось мурашками.

— Хорошо, мы еще вернемся к нашему разговору. А теперь пора в отель, договорим за ужином.

— Нет! — Лесли протестующе подняла руку. — Я не хочу больше тебя видеть, разве трудно понять?

— Я все понимаю, гораздо лучше, чем ты. Тебе наплевать на меня как на личность, ты хотела только моего тела. — Его губы кривила горькая усмешка. — Я привык, что меня используют. Ты, оказывается, не исключение. Могу я спросить, почему именно я?

— Ты выглядел опытным и искушенным.

— И тебя вовсе не интересовали мои чувства? — Вопрос Невила заставил ее сжаться. Она кивнула.

— Оденься, мы возвращаемся в отель. — Ведя борьбу с обуревавшим его гневом, он подошел к морю и стал смотреть на набегающие волны. Так он стоял, отвернувшись от нее, пока она одевалась. — Тогда какого же черта ты не отдалась мне, а вела себя так? — спросил он, повернувшись к ней лицом.

Лесли показалось, что белый айсберг чудовищных размеров, уже маячивший сегодня на горизонте, теперь подошел вплотную к берегу, так ей вдруг стало холодно и неудобно под взглядом Невила.

— Я одновременно и хотела и боялась… Я…

— Ты использовала меня.

Невил в изнеможении сел на гальку и подогнул под себя ноги. Он был зол, он кипел от возмущения, но она не понимала почему.

— В следующий раз не советую экспериментировать.

И он замолчал. Настал ее черед растерянно смотреть на прибой, пока он упаковывал камеру и прочие принадлежности профессионального фотохудожника. Наконец он поднялся и двинулся к тропинке, ведущей наверх, даже не обернувшись и не позвав ее. Лесли ничего не оставалось делать, как молча поплестись вслед за ним.

Всю дорогу до отеля Невил и Лесли не обменялись ни единым словом.

Они вошли в отель, Кристиан стояла за конторкой, и Лесли, гордо подняв голову, спросила у нее ключи. Она остановилась поодаль от Невила, с превосходством поглядывая на остальных девушек. Ее кожу обожгло солнцем, а губы, словно не вынеся жара его поцелуев, слегка потрескались.

— Сейчас четыре, — сказал Невил, посмотрев на часы. — В восемь ты спустишься вниз.

Она было открыла рот, чтобы возразить, но он не дал ей сказать и словечка.

— И только попробуй не спуститься! Я сам поднимусь в твой номер и задам тебе трепку. Сегодня вечером ты расскажешь мне всю историю в подробностях. Бог мой, твой старик совсем из ума выжил, если до такой степени не интересуется личной жизнью дочери. Ты можешь потерять самое себя. Сегодня ты мне расскажешь все.

Лесли упрямо отвернулась, не произнеся ни слова.

— Ты все запомнила? — послышалось у нее за спиной.

— Запомнила? Запомнила ли я? Черт, почему я соглашаюсь? Хорошо. В восемь, — бросила она и, не оборачиваясь, быстро зашагала к лифту.

— И попробуй только не прийти, — неслось ей вслед. — Я тебя выпорю!

Влетев в комнату, она скинула с себя одежду и бросилась под душ. Ее кожа все еще горела, она не знала от чего: от поцелуев ли Невила, от солнечных ли лучей или, может, от стыда. Груди были тяжелее, чем обычно, и надсадно ныли, живот тянуло, голова просто раскалывалась.