Она ужасно испугалась, хотя и была подготовлена многочисленными слухами, которые ходили вокруг этих детей. Они были похожи на человечков, нарисованных детской рукой, — пропорции казались совсем неправильными. Головы были слишком большими для туловищ, а на личиках — слишком крупные глаза. Так показалось фрау Манхаут в первый момент.

Тогда доктор представил ей детей, показав на браслетики у них на запястьях. Невооруженным глазом их и в самом деле было не отличить друг от друга, поняла она, рассмотрев детей получше. Одновременно она обратила внимание на то, как много они унаследовали от отца: волосы, кожу, глаза и, к сожалению, заячью губу, на том же месте, справа.

За то недолгое время, пока она там оставалась, фрау Манхаут обратила внимание еще на одну деталь: дети не смотрели на нее. И в этом они тоже были похожи на отца. На приеме она заметила, что он избегает любого зрительного контакта. Доктор предпочитал почти все время смотреть в пол, в то время как его сыновья в основном интересовались собственными руками, которые все время находились в движении, словно ощупывали невидимые предметы.

— Фрау Манхаут с завтрашнего дня будет приходить сидеть с вами, — вдруг сказал доктор, к ее большому удивлению.

Ей захотелось возразить, но, когда все три мальчика одновременно подняли головы и посмотрели на нее своими огромными глазами, она за долю секунды приняла решение:

— Во сколько мне прийти завтра?

— В половине девятого, — ответил доктор.

После этого фрау Манхаут покинула дом и только на улице вспомнила, что даже не попрощалась с мальчиками.

— Вы готовы? — спросил доктор, открыв дверь на кухню.

Она и сама не знала. Она не представляла, чего ожидал от нее доктор. Об этом они еще не говорили. Они вообще не поговорили ни о детях, ни даже об оплате. Редко она соглашалась на работу так импульсивно.

— Я думаю, да, — сказала она и снова удивилась своему ответу.

Мальчики, как и вчера, сидели в своих креслицах-качалках. Казалось, будто они так и просидели здесь все это время. И снова все их внимание занимали руки, которые все время двигались. В этих движениях был даже какой-то ритм, отчего они казались автоматическими.

«Может быть, им скучно», — подумала фрау Манхаут, не заметив нигде ни одной игрушки, даже плюшевого медвежонка.

— Здравствуйте, мальчики! — сказала она. Реакции не последовало.

— Они довольно стеснительные, — пояснил доктор.

Фрау Манхаут прошла вперед и внимательно рассмотрела детей. Она сочла их чересчур худенькими, и, из-за того что их бледная кожа казалась почти прозрачной, в этих детях было что-то хрупкое. Как будто они сделаны из стекла.

— Вы можете взять кого-нибудь на руки, — сказал доктор.

Она кивнула и шагнула к ним. Замешкалась, не зная, кого же выбрать. Ни один из мальчиков не протянул к ней ручки. Фрау Манхаут опустилась на колени перед креслицем посередине и расстегнула ремни. Ей пришлось задержать дыхание и даже побороть некоторый страх. То же самое было с ней, когда лет десять назад ей пришлось взять сильно обожженную руку Жюли Карпентье, чтобы показать ей, как водить ручкой по бумаге. Как и тогда, сейчас она сосчитала в уме до трех и потом одним движением подняла одного из мальчиков. Он был ужасно легкий и почти никак не отреагировал, оказавшись у нее на руках.

— Это Рафаил, — сказал доктор и показал на синий браслет.

— Рафаил, — повторила она.

Ей понравилось это имя, но сочетание с двумя другими было, разумеется, необычным. Это была оригинальная, но вместе с тем и странная идея: назвать троих детей именами архангелов, и фрау Манхаут стало интересно, кто же сделал такой выбор.