– Насчёт мужчин не могу ничего сказать, – пожала плечами Кристина. – У них там свои заморочки на данную тему. Вроде бы, запрещены контакты с иноверцами и особенно с женщинами недевственницами, через которых Чернобог может осквернить душу.

– Спасибо, Кристина, – поблагодарил я девушку. – Ты сообщила очень интересные вещи, теперь буду думать, как этим всем воспользоваться.

– Всегда пожалуйста, Сан, – улыбнулась она мне и следом подмигнула. – Обращайся в любой момент дня и особенно ночи, – и показала язык насупившейся Мире, на которую иногда находит жуткая ревность… вот как сейчас.

Почти сразу же после возвращения на базу я занялся подготовкой к походу за зипунами, то есть, к вояжу к реке Оранжевой. Мой вклад в это дело заключался в расширении Дара у моих сопровождающих. Близких сопровождающих, уточню. Алекса и Мира с Сури стали моими пациентками в эти дни. Раненые и больные в госпитале на некоторое время лишились моего внимания. Впрочем, их регенерацию я включил до этого, запустил процесс восстановления организма до точки, когда он находился на пике своего развития и совершенства. Единственные, кто остались обделёнными — это пара пенсионерок. К ним я подступлюсь позже, когда вернусь с трофейной энергией. Надеюсь, что-то да получится с ними.

Во время расширения рудилиевых каналов у девушек мне пришлось использовать свои силы и это, признаюсь, оказалось очень неприятным моментом. Настолько плохо, как когда-то с Рюкатич, я себя не чувствовал, правда, но и что-то делать после сеансов я был не в силах.

Перерыв сделал только после телефонного звонка Поляковой, сообщившей, что она прибывает через двое суток на побережье к Дурбану.

За эти сорок восемь часов я полностью восстановился и встретил представительницу российского правящего клана бодрым и свежим. Впрочем, что-то она всё равно заметила.

Общались мы в салоне бронеавтомобиля, на котором я приехал, а не как однажды под тентом.

– Здравствуйте, господин Рекдог. Неприятности? — поздоровалась она, когда мы встретились на берегу. – Неважно выглядите.

— Добрый день, госпожа Полякова. А вид… я просто плохо спал из-за жары сегодня, – соврал я. – В остальном всё у меня идёт неплохо.

– Как ваши супруги добрались? Прошу простить, что раньше не поинтересовалась, но забот в последнее время столько много навалилось, что мне они мешают спать, а не погода, — улыбнулась она. — Вот и вылетело всё из головы.

– Без происшествий. Больше всего страдали от скуки, — я вернул ей улыбку, потом поинтересовался. -- Ко мне на базу не хотите наведаться? Посмотрите, как живу, что делается? Как себя чувствуют больные и раненые вместе с нашими земляками, которые приехали недавно.

– Я бы с радостью, да дела эти проклятущие не оставляют ни единой свободной минутки, – отрицательно покачала головой она. – В другой раз, господин Рекдог.

– Как пожелаете, – пожал я плечами, потом кивнул на группу молодых девушек, стоящих в нескольких десятках метров от нас рядом. – Вы про них упоминали как-то в нашем недавнем разговоре по телефону?

В замеченной группе находилось шесть человек, девушек или молодых женщин, пятеро из них были в простой гражданской одежде с учётом местного климата, то есть, шорты, сандалии, майки или топики, солнцезащитные очки, шестая носила брючной светлый костюм и имела на боку компактный пистолет-пулемёт с колиматорным прицелом. То ли, сопровождающая, то ли, надзирательница. И мне не хочется, чтобы был верен второй вариант, так как это ставит жирный уточняющий маркер на характере этой пятёрки. Рядом с ними на земле лежали пять больших сумок, набитые до такого состояния, что стали напоминать сардельки.

– Да, это они, – подтвердила Полякова.