А потом стали умирать все те, кто покинул дома. Они очень хорошо были видны на фоне пожара. То один, то второй падал на землю сломанной куклой. А когда на это обратили внимание, то сразу два десятка людей невидимая метла сгребла в кучу и забросила в огонь.

«Твою ж… Руста, на хрена так-то?!», – скрипнул я зубами, шокированный такой жестокостью. На меня эта расправа оказала сильное впечатление. Наверное, из-за того, что окружающий фон был слишком мирным, что ли, да ещё на глазах у детей убитых. Вряд ли я бы отреагировал так же, отправь Руста на прожарку толпу бандитов и мародёров, поливающих моих товарищей и родных очередями из автоматов где-нибудь на Диких Землях.

Меньше чем за пять минут в живых остались только дети и два десятка женщин разного возраста. Последних Руста сбила с ног и собрала в одно место, подальше от сильного огня, но так, чтобы люди хорошо освещались пламенем.

И тогда к ним вышли оба Миура, а за ними пристроилась Агбейла, державшая невидимую защиту вокруг себя и спутников.

Харуто вышел вперёд, оставив сестру и темнокожую наёмницу позади. В его руке сверкнул традиционный нож – танто, а из кучи лежащих людей Руста, невидимая для всех, телекинезом подтащила к нему пожилую женщину, одетую в тёмное кимоно. Схватив её за волосы, парень заставил японку встать на колени и запрокинуть голову назад. После этого он что-то прокричал и наотмашь полоснул острейшим клинком по натянувшейся коже на горле. А потом ещё раз и ещё, пока не отсёк голову и тогда он поднял её вверх и вновь что-то произнёс, обращаясь к пленным.

Кровавая процедура повторилась ещё пять раз. И только когда под ногами Харуто Миура перестало биться в агонии шестое обезглавленное тело, он убрал танто в ножны и затем быстро ушёл прочь вместе со своими спутницами.

В Африку моя команда мстителей-наёмников вернулась без каких-либо препятствий и неприятностей. Да ещё и в куда большем количестве, чем уезжали. Всё дело в том, что полицейская попросила взять её на службу, так как оставаться в Японии больше не хотела, да и не могла после такого громкого нападения и почти полное уничтожение одного из местных родов. И я согласился.

Бойня в Фудзисава накрепко привязала ко мне трёх японцев, из которых двое были двухранговыми эхорами-подводниками. Двух женщин и мужчину. Стоит уточнить, что одна из них была не столько мне верна, сколько Миура. Но с другой стороны, в верности молодых людей я уверен, значит, и их соратница станет слушаться меня. На всякий случай я её попозже награжу Даром подводного плавания. Как уже выше говорил, все те, кто проходил через мои руки, приобретали уважение и влечение ко мне. Например, трое из мной вылеченных эхор уже признались под влиянием этого чувства, что они были завербованы спецлужбами России перед поездкой сюда.

К этому времени в госпитале лежали двадцать четыре человека и все они были из свежего пополнения. Люди прилетели буквально полторы недели назад, перед самым моим отъездом в страну самураев и суши. С этой группой я даже не успел провести ниодного сеанса лечения, оставив это на момент после своего возвращения в Африку.

А всего у меня уже семьдесят с лишним человек, которые обязаны мне и только мне. Из них больше двадцати эхоров третьего ранга и тридцать один человек первого и второго. И ведь почти все имеют боевые способности – телекинетики, силачи, стрелки, пироманы, скрытники и другие. Плюс, почти все прошли армейскую школу жизни. Даже те, кто не имел Дара, всё равно при этом были полезны на моей базе из-за имеющихся военных специальностей. Бывшие калеки, получив обновлённый организм, с головой ушли в работу, чуть ли не падая прямо на рабочих местах от изнеможения, но при этом будучи самыми счастливыми людьми на свете, получив назад здоровье, потерянное ранее.