– А если… – произнёс я задумчиво и замолчал, обкатывая пришедшую мысль в голову. – Было бы неплохо, если дюкессу прихлопнули механоиды. Небольшой отряд жестянок проскользнул сквозь все кордоны и ударил по людям. И надо же такому случиться, что ими оказались англичане, члены клана Кейт.

– Это было бы отлично, но практически неосуществимо, – отрицательно покачала головой она и тут заметила мой взгляд, устремлённый на Василину. – Ах, вот оно что! Да, этот способ на нас точно не наведёт, если сумеем сохранить талант Васьки в секрете.

– Что? – встрепенулась та, услышав своё сокращённое имя, которым её иногда зовут остальные девушки. – Извините, я прослушала.

– Да так. Скоро тебе предстоит не самая простая работа и… чего уж тут скрывать – не самая чистая и приятная, – ответила ей Кристина. – Нужно помочь Санчику кое в чём.

– Я всё сделаю, что нужно, – твёрдо сказала девушка.

Две недели я проводил омолаживающие процедуры для мадам Фоке, попутно то же самое делал и своим подчиненным, то есть, паре контрразведчиц, которые хорошели — не побоюсь этого слова – день ото дня. И этим только поднимали мои активы на небывалую высоту. Правда, и из-за данного момента я убрал все объявления в интернете и на своём сайте, что ранее выложил для привлечения ценных кадров. Иначе вал стариков меня захлестнул бы с головой. И так Хренова уже пять раз каталась на Мадагаскар, где отказывала людям с возрастными проблемами в моих услугах. По договорённости с морскими баронами к нам без моего согласия «туристов» не возили, а кое-кто даже связывался, уточняя некоторые моменты. Так что, самостоятельно добраться до моей базы в долине Тысячи Холмов шансов у гостей практически не было.

Как и было мне обещано, партия рудилиевого стимулятора от пиратки пришла ко мне через семь дней после памятного разговора (или дня, если брать во внимание факт, что я, по сути, тогда стал рабовладельцем). Ровно сто инъекций. Намного больше, чем я ожидал. Я не потратил ни копейки для этого (а ведь сто инъекций через связи Хреновой мне обошлись бы в сто тысяч рублей — небольшое состояние!). И этот дар был во сто крат приятнее даже информации по Главному врагу, не говоря про великолепную семёрку моих служанок-воительниц. Проблем они мне не доставляли, выполняя все распоряжения моих жён и командиров групп, караулов, к которым я их направлял для несения службы. Вели себя отлично, никаких нареканий не было. И выглядели они вполне нормальными, обычными девчонками. Несколько тестов, что провела с ними Афродита по моей просьбе, нарушений не выявили. Но психотерапевт сама же и предупредила, что это очень редкий случай, к которому подходить нужно не со стороны обычного врача из городской поликлинике. Проблем не было, повторюсь, но вот какая-то внутренняя тягость имелась, когда я общался с ними.

«Теперь нужно думать, где бы найти подходящего «психа», который помог бы Афродите с такими случаями, – вздохнул я, услышав пояснения женщины. — Да и ей самой станет легче, когда кто-то возьмёт часть её нагрузки на себя».

А потом ко мне нагрянула Полякова в составе многолюдной толпы сопровождающих. Большая часть там была из калек и больных, которым после фильтрации предстояло стать моими пациентами. А фильтрация – это работа контрразведчиц, которым предстояло отсеять часть больных, в благонадёжности которых появятся сильные сомнения. Я даже Поляковой так и сообщил, что не уверен в том, что среди привезённых ею людей нет никого завербованного спецслужбами её клана в частности и страны в целом.

– Господин Рекдог, что вы такое говорите? – искренне возмутилась та. — Даже логически рассуждая, выходит так, что эти люди будут благодарны и верны вам, вернувшего им здоровье, а не своим кураторам с другого края мира.