Провозился с Рустой, очень долго. Час на Александру – это много, так я считал? А четыре не хотите? Правда, тогда я впервые увидел настоящего эхора и его суть. А здесь был запущенный случай, очень запущенный.

Пока донёс девушку до укромного уголка, воспаление рудиливой энергетики перекинулось на обычную. Сначала я предпринял попытку очистить человеческую часть, но стоило заняться выдавливанием шлака, как только что очищенная сеточка начала с угрожающей скоростью меняться в нездоровую сторону. И так ещё дважды, пока я не плюнул и не сосредоточился на самой сути эхора, подчищая человеческую только в самых главных узлах и клетках.

Через четыре часа рудиливая энергетика была восстановлена и очищена примерно на семьдесят процентов – главный ствол и самые длинные широкие ветви. После чего, уже в четвертый раз восстановил человеческую сеть.

Откинувшись спиной на стену подвала, где до нападения механоидов было крошечное кафе с мороженым, молочными коктейлями и прохладительными напитками, я прикрыл глаза и немного расслабился.

Совсем заснуть мне не давала боль в кистях. После работы над чужой искалеченной эхоровой сущностью, кисти кололо и ломило так, будто я их отсидел и вот только сейчас вновь начала поступать кровь в сосуды.

Будить девушку не стал, наоборот я ещё немного продлил ей сон. Надеюсь, к моменту, когда она придёт в себя, здесь кругом будут находиться люди, а не разумные машины.

Останется только мечтать, чтобы про меня никому не стало известно. Если девушка откроет рот и расскажет, что есть такой эхор, который может вернуть с того света любого суперчеловека, воспользовавшегося смертоубийственной техникой, то мне на свободе жить останется пара дней. Или вообще не жить.

Я посмотрел на девушку, которая лежала на правом боку на нескольких скатертях, которые я постелил вместо покрывала на холодном полу из ламината, потом поднялся, поморщился, стал разминать пальцы, и взял в руки маркер со стенда, где виднелись какие-то почеркушки – слова и цифры (возможно, какие-то заказы). Маркером на пластиковой тарелке написал:

не говори никому ничего.

На тарелку положил прибор маскировки с цепочкой и жетоном, и поставил ту рядом с девушкой.

Напился вволю минералки, прихватил в сумке две полуторалитровых бутылки и несколько шоколадных батончиков. Неизвестно сколько мне придётся прятаться, пока не появятся спасатели и защитники, мать их иху.

Перед тем, как покинуть район, где оставил Русту, я обошёл его в поисках механоидов. К счастью, этих тварей здесь не было и за безопасность своей недавней напарницы и пациентки можно было не волноваться.

Видел и слышал их несколько раз, пока уходил всё дальше и дальше от побережья, но больше не вступал в стычку – хватит с меня. Мне, главное, нужно уйти подальше от пляжа, от подвала, где спит Руста, чтобы меня не смогли с ней никак связать. Очень надеюсь, что грязь на мне хоть немного скрыла внешность. Если уж эхора не последует записке и решит рассказать или в благородных побуждениях станет искать, то пусть поиски происходят, как это звучит в стишке: ищут давно и не могут найти парня какого-то лет двадцати.

Когда крался через парк или нечто вроде того, меня окликнули на испанском. О чём спрашивали – не понял, как и не увидел сразу говорившую.

- Парень, сюда иди, только тихо! – а это уже сказал кто-то на чистом английском и мужским голосом.

За особо пышными кустами стоял холмик с... норой. И дверью в эту нору. Сразу повеяло воспоминаниями про кольца, бородатых магов с трубкой и посохом, мохноногих коротышек.

Сейчас из двери выглядывали несколько человек и махали мне руками, при этом испугано оглядывались по сторонам.

- Ты откуда? – спросил англичанин, когда я оказался внутри хобитского домика (тут Диснейленд какой-то, что ли?).