Длинные черные и прямые волосы ниспадали по обеим сторонам лица, бывшего даже более прекрасным, чем у Хрисенды, признание, которое он считал невозможным вызвать у него.

Однако, в этой красоте было нечто ужасающее: безумие.

Глаза были, как у попавшего в клетку сокола, задразненного до невыносимого состояния.

Вольф оторвал глаза от нее и оглядел пещеру.

– Где Хрисенда? – прошептал он.

– Кто? – прошептал в ответ Кикаха.

Несколькими быстрыми фразами Вольф описал ее и то, что с ней случилось.

Кикаха покачал головой.

– Я ее никогда не видел.

– Но гворлы?

– Их было две банды. Другая видимо держит и Хрисенду и рог. Не беспокойся о них. Если мы не отбрешемся и не выберемся отсюда, нам конец и очень отвратительный.

Вольф спросил о старике. Кикаха ответил, что он некогда был любовником Подарги. Он был аборигеном, одним из тех, кто был перенесен в эту вселенную вскоре после того, как Господь сработал ее. Гарпия теперь держала его для выполнения черной работы, требовавшей человеческих рук. Старик явился по приказу Подарги спасти Вольфа от существ с мордами летучих мышей, несомненно, потому что та давным‑давно прослышала от своих пташек о присутствии Вольфа в ее владениях.

Подарга беспокойно заерзала на своем троне и развернула крылья. Они сошлись перед ней со звуком, похожим на раскалываемое молнией небо.

– Эй, вы, двое там! – крикнула она. – Кончайте шептаться! Кикаха, что еще ты можешь сказать в свою пользу, прежде чем я спущу своих пташек?

– Я могу только повторить, с риском оказаться утомительным, то что сказал раньше! – громко ответил Кикаха. – Я такой же враг Господа, как и ты, и он меня ненавидит. Он убил бы меня! Он знает, что я украл его рог и что я опасен для него. Его Очи рыщут на четырех уровнях мира и летают вверх и вниз по горам, пытаясь найти меня, а…

– Где этот рог, который по твоим словам ты украл у Господа? Почему его нет при тебе сейчас? Я думаю, что ты лжешь, чтобы спасти свою никчемную душу!

– Я же рассказывал тебе, что открыл врата в соседний мир и бросил его человеку, появившемуся во вратах. Он сейчас стоит перед тобой.

Подарга повернула голову, как поворачивает ее орлица, и прожгла взглядом Вольфа.

– Я не вижу никакого рога. Я вижу только какое‑то жесткое жилистое мясо за черной бородой!

– Он говорит, что рог похитила у него другая банда гворлов, – ответил Кикаха. – Он гнался за ними, чтобы вернуть рог, когда псевдо– летучие мыши захватили его в плен, а ты столь великодушно спасла его. Освободи нас, милостливая и прекрасная Подарга, и мы вернем рог. С его помощью мы окажемся способными сразиться с Господом. Его можно побить! Может он и могучий, но он не всемогущ! Будь он таким, он нашел бы и нас и рог давным‑давно!

Подарга встала, почистила крылья и, сойдя с трона, подошла к клетке.

Она не подпрыгивала при ходьбе, как птица, а шла на негнущихся ногах.

– Желала бы я, чтобы могла тебе поверить, – произнесла она более тихо, но столь же напряженным голосом. – Если бы только я могла! Я ждала года и века и тысячу лет, ах, так долго, что у меня сердце болит при мысли об этом времени! Если бы я подумала, что оружие для ответного удара по нему попало наконец в мои руки…

Она пронзила их взлядом, держа перед собой крылья, и сказала:

– Видите! Я сказала: «мои руки», но у меня нет ни рук, ни тела, бывшего когда‑то моим. Этот…

Она разразилась бешеной бранью, заставившей Вольфа поежиться. Похолодеть его заставили не слова, а ярость, граничащая с божественной или бессмысленной.