Келексель смотрел на автоматические контакты, зная, что они должны быть связаны с Главным Управлением корабля. Встречатель был момент истины в проверке его легенды, сердце Службы Безопасности корабля.

Противоречия, раздиравшие душу, наполнили Келекселя внезапным изумлением. Он не испытывал страха за себя; под его кожей — частью кожи — находилась паутина брони, защищавшая всех чемов от насилия. Никто никогда не смог бы причинить ему вреда. Потребовалось бы что-то вроде целой цивилизации чемов, чтобы причинить вред одному ее представителю. Подобные решения принимались очень редко, и лишь в случаях реальной и несомненной угрозы всем чемам.

Но четыре предыдущих Расследователя побывали здесь и вернулись с заключениями «все законно», тогда как внешние признаки указывали на то, что в частной империи Фраффина творилось что-то неладное. Наиболее тревожным казался факт, что все четверо ушли из Службы и завели собственные режиссерские корабли на окраинах вселенной.

Келексель придержал эту мысль, уверенный в том разделенном единстве, которым паутина Тиггивофа наделила каждого чема вместе с бессмертием.

«Я готов встретиться с тобой, Встречатель», — подумал он.

Он уже знал, что подозрения Главенства должны оправдаться. Чувства, натренированные улавливать мельчайшие признаки измены, фиксировали больше, чем достаточно, чтобы привести Расследователя в состояние полной боевой готовности. Келексель рассчитывал обнаружить следы упадка: режиссерские корабли были аванпостами, с ними такое случается нередко. Но здесь в избытке присутствовали и другие симптомы. Некоторые группы ходили с видом осведомленного превосходства, который для полицейского глаза сиял ярко, словно маяк. Самая низшая обслуга одевалась с небрежной роскошью. Что-то затаенное просвечивало сквозь единство паутины.

Келексель видел салоны нескольких рабочих челноков, заметил серебряный блеск на рукоятках маскировочных контрольных панелей. Создания этого мира давно прошли стадию, когда чемы могли законно показываться на поверхности планеты. Подталкивать и направлять этих разумных созданий в целях развлечения, чтобы «развеять скуку», — одно, а сеять семена осведомленности, которая может обернуться против чемов, — совершенно другое.

Несмотря на славу и высокое положение, Фраффин где-то свернул не на тот путь. Это было очевидно. Глупость подобного поступка заставила Келекселя ощутить кислый привкус во рту. Ни один преступник не сможет убежать от бесконечного розыска Главенства. Никогда.

И все же это был корабль Фраффина — Фраффина, который немного рассеял бессмертную скуку чемов, дал им мир совершенного очарования в своих нескончаемых историях.

Келексель почувствовал, как эти истории запульсировали в мозгу, ощутил звон старых колоколов. Звон становился тише, постепенно замирал и наконец затих — рамки осведомленности, волей-неволей необходимые здесь. Ах, как же создания Фраффина захватывали воображение! Причиной тому отчасти было сходство с чемами, считал Келексель. Они действительно были похожи. Один в один, если не принимать во внимание их гигантизм. Существа заставляли разделять их мечты и побуждения.

Погрузившись в нескончаемые воспоминания, Келексель слышал пение слетающих с тетивы стрел, грохот битв, стоны, тишину кровавых нолей, на которые уже легла зловещая тень крыльев стервятников — все творения Фраффина. Вспомнил прекрасную гутианку, рабыню, которую пригнали в Вавилон во времена Кабисов, — египтянку, захваченную вместе с ребенком.

«Военная добыча», — подумал Келексель, вспоминая ту историю. Одна неизвестная женщина, как она застряла в памяти! Ее принесли в жертву Нин-Гурсу, который покровительствовал торговцам и судьям.