— Она опасалась, что их может унаследовать Сильвия?

— Не знаю, но у меня создалось впечатление, что Энди в курсе итальянских законов о наследовании, согласно которым дети имеют право по меньшей мере на треть состояния усопшего. Это так? — граф кивнул. — А вот Сильвия не имеет об этом ни малейшего понятия. Знание закона могло послужить для одной из них побудительным мотивом и заставило украсть картины… у другой.

— Анджела хотела всю коллекцию.

— Полагаю, что да. Она не рассчитывала, что Сильвия станет полноправным членом семьи. Ее очень заботила судьба Рии и Пепа.

— Но как она это сделала? Маленькая девочка.

— Мне пришлось поломать над этим голову. Я знал, что Энди училась в Америке. Но лишь недавно выяснил, что учебное заведение находилось в Бостоне, вернее, в Кэмбридже, на другом берегу реки. И называлось Рэдклифф. Не знал я другого — Рэдклифф объединен с Гарвардом. И девушки, оканчивающие Рэдклифф, получают гарвардский диплом. Хорэн, торговец произведениями искусства из Бостона, был преподавателем Энди в Гарварде.

— Понятно. Но мне кажется, ученице довольно сложно уговорить профессора на ограбление в другой стране только потому, что ей не нравится поведение отца. В частности, его новая женитьба.

— С первого взгляда это так. Но Хорэн, привыкший жить, ни в чем себе не отказывая, был на грани разорения.

— Вы это точно знаете?

— Да. Пять лет назад он продал знаменитый драгоценный камень, «Звезду Ханэна», какому-то иранцу. Я знал об этом до приезда в Бостон.

— И все же… уважаемый профессор, признанный специалист.

— К тому же красивый, многоопытный, Менти. Старше Энди по возрасту. Прямо скажем, годящийся ей в отцы. Энди недоставало вашей любви, Менти…

Глаза старого графа затуманились.

— Вы думаете, их отношения были более близкими, чем те, что обычно возникают между учеником и учителем?

— Подозреваю, что да.

— Ясно, — Менти отпил кофе. — Такое случается. Значит, кражу организовал Хорэн?

— Да. Вы показывали мне каталоги Галереи Хорэна. Через нее ушли к новым владельцам две картины коллекции ди Грасси. Тогда мы и составили план действий. Предложили каждой из дам просмотреть каталоги. Энди пришла в ярость. Она, разумеется, знала, что картины у Хорэна. Разъярила ее лишь продажа картин без ее ведома. А как отреагировала Сильвия?

— Она не раскрыла каталогов, — ответил Менти. Я не смог заставить ее заглянуть в них, — Менти хохотнул и покачал головой. — Когда вы позвонили из Канья и сказали, что везете расстроенную Анджелу, времени у меня не осталось. Я действовал согласно намеченному плану и похитил сам себя.

— Я не знаю, о чем думала Анджела по пути в Ливорно. Ехала она к вам, это несомненно. Возможно, хотела сознаться в содеянном. А скорее всего, пребывала в полной растерянности.

— Мое исчезновение прояснило ситуацию, — вставил Менти.

— Да. Энди послала меня сюда, на розыски картин, чтобы потом она могла украсть их у Хорэна. Едва ли она взяла бы инициативу на себя, не будь уверена, что вы умерли, — Флетч поднес чашку ко рту, глотнул. — Хорэна арестовали. Исчезла Энди. Исчезла Сильвия.

— Появился Менти.

Зажужжал звонок домофона.

— Мы отвезем картины одному торговцу произведениями искусства в Нью-Йорк. — Флетч поднялся. — Фамилия его Кэснер. Живет он на восточной части 66-й улицы.

В прихожей он прокричал в микрофон: «Кто там?»

Ему ответил мелодичный голос.