Берч вглядывался в темноту, со стороны казалось, что он видит что-то в этом кромешном мраке, что-то недоступное взглядам остальных. Что-то знакомое…

И он, в самом деле, видел. Это наполняло его душу торжеством. Сейчас, в этот момент, дух его был преисполнен надежды. Он чувствовал, что еще немного, и он присоединится к числу тех немногих избранных, кому было дано перешагнуть через порог вечности.

Он уже слышал торжественный хор, раздававшийся вдали, голос звучал в его мозгу. Он чувствовал, что сейчас его земная оболочка претерпит изменения. Он был готов, ждал этого.

Его тело сотрясала дрожь. Внезапно все закончилось. Хор замолчал.

Тьма сгустилась над ними, ветер прекратился, теперь он обтекал башню, словно кто-то накрыл ее огромным стеклянным колпаком. Наступила тишина. Хэмфри Ли Берч закрыл глаза, пространство вокруг было пронизано невидимыми флюидами зла. Он молча воззвал к силам, которым был готов вручить себя. Место и время были подобраны великолепно.

Башня, а возможно и весь остров, едва качнулась. Всего мгновение Берч ощущал эту вибрацию, и глухой рокот, донесшийся до его слуха, показались благоприятным знаком. Левой рукой он прикоснулся ко лбу мальчика и тут же поднес ее к своему лицу. Его взгляд был устремлен в темные небеса над ними. Он снова слышал голос тьмы. Когда этот голос впервые обратился к нему там, в поместье Менассе, он дал обет завершить поиски. Пришло время выполнять обещанное.

Данила следил за ним со смешанным чувством страха и любопытства. Он не мог слышать голос, которому сейчас внимал господин Берч, однако почувствовал, возможно, даже лучше, чем тот, присутствие неизъяснимого, о чем Берч говорил ему немногим ранее. На мгновение Данила исполнился трепета, присоединился к Берчу в его преклонении перед Тьмой, но в следующую секунду Тьма открылась перед ним, и мальчик ужаснулся увиденному. Он закрыл глаза, пытаясь укрыться от того, что прорывалось в его сознание, несмотря на сомкнутые веки.

А Никита Захаржевский не видел и не мог видеть ничего, кроме мальчика, застывшего на месте, подобно статуе, и за ним, дальше от двери — господина Берча. Темные небеса над башней казались живыми, и Хэмфри Ли Берч с лицом одержимого беззвучно шевелил губами, разговаривая с ними. Дьявол! Настоящий дьявол. Захаржевский и сам замер на миг, но почти сразу сумел стряхнуть наваждение. Воля, дремавшая в нем до сих пор, внезапно проявилась сейчас, когда она нужнее. Но то, как она проявилась, стало неожиданностью в первую очередь для самого Никиты.

Где-то совсем рядом раздалось хлопанье гигантских крыльев. Берч поднял голову, прислушиваясь к этому звуку. Данила попятился. Мозг его был все еще захвачен необыкновенными видениями, и крылья, бьющие во мраке над ним, могли принадлежать кому угодно — может быть, даже прекрасной Лилит. Демонице с когтистыми лапами… Никита поймал мальчика за плечи, и тот забился в его руках, пытаясь высвободиться.

— Это я, это я! — шептал ему в ухо Захаржевский. — Никита…

Воздух наполнил хриплый крик ворона. Ворона, хранившего род Захаржевских, как уверяла его Анна Давыдовна. Вслед за этим раздался зловещий хруст, похожий на треск ломающихся костей. Берч застыл, не понимая еще, что произошло. Он обернулся и увидел мальчика. Однако теперь их разделял черный провал. Нет, башня не раскололась, хотя вибрация, шедшая из глубины острова, становилась заметнее с каждой минутой. Просто камень вокруг господина Берча вдруг превратился в ничто, растворился, оставив его на маленьком островке, который в любую секунду мог исчезнуть.