Она перевела взгляд на Ларину.

— А ведь вы сейчас должны находиться на Каннском фестивале. Или пресса, как всегда, врет?

— Вот именно — как всегда! — подхватил Павел. — Не могу больше этого выносить! Долой буржуазную прессу! Да здравствует газета «Правда» с передовицей о трудовой династии хлеборобов, с байками про загнивающий Запад и светлое будущее развивающихся стран! Все эти бульварные газетенки — просто публичные анонимки, подметные письма какие-то! Так и указывают на тебя пальцем: «А ты знаешь, с кем переспала эта красотка? А ты в курсе, сколько стоит вилла этого жулика?»

— Мне кажется, — заметила Захаржевская, — людей, которые тратят время на эти бредни, следовало бы только пожалеть! Подумайте, как ограничен их мир!

— Ммм… — Павел покачал головой. — Не могу я их жалеть, Татьяна. Больше не могу. И знаешь почему? Потому что они никого не жалеют! Ну, кроме несчастных героев телесериалов.

— А ты не намереваешься сняться в какой-нибудь мыльной опере? — поинтересовался Нил.

— Это уже не мой уровень, — пояснила Ларина. — Нужно держать марку.

— И чем же вы занимаетесь? — спросил Павел.

Захаржевская улыбнулась:

— Домохозяйка!

— Нил?

— Бизнес. Большой бизнес, Павел… Мне посчастливилось в свое время, в Париже, познакомиться с одним замечательным человеком. Он завещал мне состояние, которым при жизни так и не успел воспользоваться. Это очень грустная история, и я потом ее как-нибудь расскажу. Ну и я, в свою очередь, нашел достойное применение этим деньгам. В самых разных отраслях. А недавно, — начал Нил загадочным тоном, — мне представился случай не только удачно разместить капитал, но и помочь одному человеку, талантливому ученому, которого по ложному обвинению хваленая американская Фемида упрятала за решетку…

Розен нахмурился, начиная догадываться.

— Подожди-ка! Так это ты — новый владелец Ред-Рока?!

— Он самый! — признался Нил. — Не буду скрывать, на самом деле я не был в курсе твоего бедственного положения. Более того, я вообще не знал о существовании этого центра, пока не получил предложение его приобрести… Ну, а когда стало известно, при каких обстоятельствах ты попал туда…

Розен вздохнул. Приятно, конечно, знать, что в этом мире есть люди, способные за тебя заступиться. Однако ему хотелось думать, что его освобождение было торжеством правосудия, даже если это было наивно. А теперь получалось, что журналистишки по-своему правы, виноват он или нет, а освобождением своим обязан большим связям. Неважно, что он об этих связях не подозревал до сих пор. Впрочем, ему ведь с самого начала вся эта история с освобождением казалась подозрительной. В добрые чудеса русский человек не верит. И правильно делает, получается. Впрочем, дареному коню в зубы-то не смотрят.

— Спасибо! — он вздохнул.

— Это я должен благодарить тебя! — сказал Баренцев. — Твоя работа очень важна!

— Для кого? Для Пентагона?

— Вам не кажется, — вмешалась с улыбкой Ларина, — что здесь не место для подобных разговоров?

— Ну, — возразил Нил, — мы с Павлом не являемся государственными служащими и вольны обсуждать свои дела где угодно. Кроме того, я не думаю, что здесь установлены жучки или что вон та пышная дамочка за кассой — агент Москвы. Но поскольку вопрос в самом деле важен, думаю, лучше поговорить об этом потом.