Финансовые вопросы решал его адвокат, Жан-Марк Зерки, молодой волк из парижской адвокатуры, в течение многих недель мучившийся и в конечном итоге не безболезненно, но все-таки родивший более-менее приемлемое решение, позволившее моему мужчине быть обеспеченным до конца своих дней.

Если бы я вышла за него замуж, я бы щедро разделила с ним свои доходы. Но они настолько скромны.

– Ну что же, – ответил мне Луи. – Все то, в чем я когда-либо нуждался, все то, чего я всегда так хотел, оно здесь, в моих объятиях.

Аллюзия была очевидной. Он перефразировал слова песни, под звуки которой мы воссоединились в первый раз, год назад. И это было не случайно. Я прекрасно знала, какое большое символическое значение придает Луи музыке, картинкам, бесчисленным знакам, которые окружали нас и бесконечно потом отдавались каким-то эхом в наших отношениях.

Наконец я решила больше не придавать значения тем чувствам, что кипели в моем сердце, отдаваясь в груди, животе, половых органах.

– Серьезно… Ты женишься на мне?

Он пристально посмотрел на меня, потом на его лице появилась широкая обаятельная улыбка, а на правой щеке заиграла та самая знаменитая ямочка, которая не умела врать и увиливать. Каждый раз, видя ее, я приходила в неописуемый восторг. Он положил руку мне на затылок, нежно поглаживая его.

– Анабель Лоран, – прошептал он томным бархатным голосом, легко пробивающим брешь в обороне любой женщины, – скажи, как долго ты готовила свой удар?

Таков был Луи, когда его заставляли высказать свое мнение, когда он уже был вынужден дать какой-либо ответ: он мог сразить наповал человека, требующего от него этого ответа, одной лишь своей улыбкой, одним удачно подобранным словом. Я вздохнула и, засмущавшись, как совсем молоденькая девушка, попыталась скрыть румянец, заливший мои щеки, уткнувшись в небольшую впадинку на его шее.

Когда я стояла перед ним в этой комнате, растерянная, даже робкая, я не думала ни о чем. Но стоило дать волю мыслям обо всех социальных неравенствах, которые между нами были, и даже наша разница в возрасте теперь уже снова стала казаться мне серьезным препятствием.

– Браво! Сюрприз удался. Я-то думал, что сегодня вечером тебя удивлять буду я… Но… признаю свое поражение.

– Ты мне не ответил, – перебила я его, не давая возможности увильнуть от разговора.

– Я должен дать ответ сегодня вечером?

Луи совсем не был смущен. Казалось, он получает невероятное удовольствие от сложившейся ситуации, от своего превосходства, в то время как я чувствовала, что моя судьба зависит сейчас от его губ и тех двух или трех букв, которые он произнесет.

– Ну да, – просто ответила я.

– Никто никогда тебе не говорил, что в нашей стране обычно по традиции мужчина просит руки девушки? А не наоборот?

– Нет. Так же как и тебе, по-моему, никогда не говорили, что в нашей стране не принято хотеть невесту своего брата в день его свадьбы. Ох уж эти традиции.

Его поцелуй показался мне каким-то нарочито настойчивым и поспешным.

Что за смущение он хотел сокрыть за этим поцелуем? Ответа на какой вопрос хотел избежать?

Через несколько секунд, когда наши губы уже разъединились, он, казалось, вернул себе былую уверенность.

– В таком случае мой ответ – да.

Я была крайне удивлена. Так все просто получается? Нужно было всего лишь попросить, чтобы оказаться услышанной? Чтобы так легко исполнилось заветное желание? Чтобы мужчина, самый нежный, самый любезный, самый очаровательный, самый страстный, покинул все, что имел, просто ради того, чтобы вы выбрали его взамен другого?

– Да… Да?

Наша любовная клятва обострила чувства всех пар вокруг.