Набросив плащ и прихватив корзинку со змеей, она открыла дверь и вышла. Вопреки обыкновению, переулок был безлюден, но Ариадна услышала нарастающий гул толпы со стороны главной площади.

Она медленно двинулась на звук; по спине ее тек холодный пот. Ноги казались тяжелыми как свинец. Что то пошло не так. Спартак потерпел неудачу. Она чуяла это нутром.

Собрав всю свою храбрость, Ариадна вышла из переулка. Кажется, на площадь явились все до единого жители селения. Вид у них был недовольный. Судя по гневному бормотанию зрителей, им не нравилось то, что происходило в центре площади. Ариадна услышала, что некоторые выкрикивают имя Спартака, и ей стало еще страшнее. Другие имена тоже звучали, но их она не могла разобрать. Девушка принялась проталкиваться через толпу. Вскоре, увидев, кто это хочет пройти, люди начали расступаться перед ней, и она добралась до первых рядов. От открывшегося ей зрелища у нее едва не подогнулись колени. Все царские телохранители выстроились неровным квадратом вокруг трех деревянных рам, и на каждой из них лицом вниз был привязан человек. За ними высился Поллес с плетью в руках. Рядом с ним замер Котис, и на губах его играла холодная улыбка. За этими двумя стояли в грязи на коленях, с веревками на шее около шести десятков воинов, окровавленные и избитые, и Ариадна все поняла.

– Кто это? – шепотом спросила Ариадна у стоящей рядом женщины.

– Спартак, сын Ситалка. Гетас и Севт, его друзья. И люди, которые поклялись им в верности.

Где же остальные? Ариадне хотелось закричать. Где Олинф и Медок? Но она не успела ужаснуться предположению, что Спартака предали два его «друга», потому что Котис с ухмылкой шагнул вперед:

– Жрица! Ты почтила нас своим присутствием. Я рад, что ты станешь свидетельницей наказания.

Ариадна отвернулась с отвращением. Это был единственный доступный ей способ выразить протест. «Дионис, прошу, помоги нам! – взмолилась она. – Я сделаю все. Все, что угодно».

Котис кивнул Поллесу.

– Перед вами три изменника, планировавшие свергнуть царя. Еще один был убит при аресте.

Спартак лишь сейчас очнулся. «Медок, я чту твою смерть, – подумал он. – По крайней мере, ты умер хорошо».

– Всего эти куски дерьма убедили более шестидесяти воинов… – Поллес презрительным жестом указал на связанных людей у себя за спиной, – присоединиться к их безнадежному делу. Хвала Всаднику, Котиса предупредили об опасности. Он теперь в долгу перед верным воином, которому безоговорочно доверял этот глупец Спартак.

Телохранители загоготали.

Охваченный злостью Спартак приподнял голову. Он заметил, что Гетас с Севтом сделали то же самое.

– Медок, подойди сюда, – с явным злорадством приказал Поллес.

Спартак не поверил своим глазам: под улюлюканье толпы вперед вышел его старый друг. «Так, значит, Олинф мертв. Прости меня, брат, что я усомнился в тебе».

– Как ты мог?! – взревел Гетас. – Говнюк позорный!

– Будь ты проклят! – выкрикнул Севт.

Спартак лишь смотрел на Медока со жгучей ненавистью.

Медок вздрогнул, подошел и встал рядом с Котисом. Тот похлопал его по плечу:

– Я не забуду твоей верности.

Ариадна принялась безмолвно осыпать Медока проклятиями. Пускай он ослепнет. Пускай его плоть отвалится от костей и молния поразит его. Пускай он упадет с коня и разобьется насмерть. Она знала, что, если хочет бежать, сейчас для этого самый подходящий момент, но не могла заставить себя уйти. Спартак и его товарищи заслуживали хотя бы того, чтобы кто то стал свидетелем их ужасной судьбы.

– Поллес, продолжай, – велел царь.