…Надо долго ждать, пока она откроет дверь. У нее очень мелкий шаг, даже и не шаг вовсе, а так, скребок тапки по полу. Ширк, передышка, ширк… И очень нескоро тонкий, но какой-то очень наполненный - хотя как это может быть в тонкости? - голос:

- Кто там?

- Это я, Марина, Нина Павловна.

- Сейчас.

Снова надо ждать ее усилий повернуть ключ в замке. Это всему человечеству раз плюнуть, а одному человечку, может, это как взятие Бастилии.

Вот она. Крохотная от согбенного позвоночника. С белыми, в смысле седыми, волосами, хорошо взбодренными липучками бигудей.

- Марина! Как хорошо, что вы пришли. У меня к чаю сушки с маком. Принесла Леночка! Знаете Леночку? Это такое брошенное всеми дитя. Не подумайте, ради Бога, плохого. Просто родители борются за выживание себя и чад. У них двое детей. Старший, мальчик, уже завтрашний призывник, а взятку военкомату им надо заработать потом и кровью. Видите дьявольскую логику? Своей кровью они спасают сына от его возможной крови. Не фигуральной - пролитой. Девочка не подлежит государственному уничтожению по плану власти, поэтому брошена и выживает сама. Сушки от нее.

Ей всегда неловко вручать подарки Нине Павловне. Она так раскудахталась над «Шармелью», что можно было подумать - ей принесли что-нибудь из магазина супер-пупер, куда Марина просто дороги не знает.

Они пьют чай из хороших фарфоровых чашек. Марина с ужасом наблюдает, как исчезают из этого дома добротные вещи. От большого чайного сервиза остались две чашечки и заварной чайник. Марина узнала, что сахарница и все остальное ушло женщине, которая приходит раз в месяц убрать в квартире.

- Мариночка! Я сделала наблюдение о трагедии человечества. Учтите, я не феминистка в разделении общества на мужчин и женщин. Одним изначально больше, другим изначально меньше. Знаете, кто был умница в понимании этого вопроса? Ликург! Это дурь, что говорят про его законы и про спартанское воспитание. У Плутарха черным по белому написано: девушки были там как юноши. Они были сильными, красивыми, им в голову не могло вспрыгнуть - слабый пол! Аристотель дурак, он не понял этого и написал, что спартанки взяли над мужчинами власть. Понимаете, даже он! А ведь это просто равенство. А теперь посмотрите, до чего добрели люди! Проституция - унижение, ибо купля-продажа. Брак, по сути, то же самое. Но самое страшное: даже самая умная и состоявшаяся женщина сама позволяет себе быть брошенной, униженной, второсортной. Эта бездарная идея происхождения из ребра… Ну, ты меня понимаешь… Вместо того, чтобы взять за основу гордую и независимую естественную Лилит, стали подражать искусственному товару.

Ее, скрученную старушку восьмидесяти лет с хвостиком, нельзя остановить. Она всерьез прокачивает в своей голове миры и философии. Ей нравится искать концы и начала. И хотя Марина давно знает, что и Аристотель, и Плутарх нужны ей на раз, что завтра это будет генетика Гитлера и Сталина, а послезавтра сходство Путина и Иванова (не к добру, детка, два птенца из одного яйца для этой земли), она знает и другое. Та жизнь, которая за порогом и которую не видит Нина Павловна, совершенно естественно живет в этой кухне, за столом с тонким фарфором. Сюда приходит истопник, чтоб выпить «в приличных условиях», она дает ему и поспать, чтоб не являлся «диким в семью». К ней в надвинутой на глаза кепке и темных очках приходил депутат госдумы.