Хочешь спать спокойно – иди к домам. Там и поспишь. Впрочем, вполне возможно, что и вечным сном. Ну, если не повезёт. А вот степень везения или невезения напрямую зависела от наличия либо отсутствия у гостя хорошего снаряжения или ценного товара на обмен. Ничего нет – имеешь шанс уйти своими ногами, ничего плохого и не заподозрив. Ещё и мнение хорошее об этом месте останется. Вот по твоим следам и пойдут. Другие. Уже не столь везучие. И кто-то из них имеет все шансы не дойти.

Так что никто этих неведомых людей не заметил. А сами они благоразумно не высовывались до срока. Тихо пришли – и тихо ушли. А на краю леса нарисовалась после этого большая братская могила. Без крестов и всего прочего. Но с достаточно наглядным оформлением. Так что все, кто видел, никаких сомнений не имели. Могила это – и ничем другим такое сооружение быть не может.

Деревня же так и осталась навек опустевшей, желающих тут жить как-то вот более не наблюдается…

И в результате имеем относительно ровную, без особых укрытий, полоску свободного пространства перед бывшей автостанцией. Нет, взять-то её можно! И даже без особых изысков. Но вот чтоб без жертв со стороны нападающих – это уж фиг! Будут жертвы. Это и к бабке не ходи.

Атаковать стрёмно – и не атаковать никак не возможно.

И что делать?

Ясен пень, начнут с разводки. Ты, мол, только выйди. А дальше – там всё просто. Меткий выстрел с дальней дистанции решает все проблемы. Плавали – знаем. Так что, когда среди домов затрепетала белая (не преувеличиваю – реально белая, а не посеревшая от неоднократных стирок) тряпица, я вполне ожидаемо ухмыльнулся. Неужто где-то остались настолько легковерные люди? Ты, мол, не стреляй, оставь в доме оружие и снарягу – и уходи. Мы, типа, добрые, понимаем, что ты сюда случайно встрял. Мол, охотились-то за твоим собеседником, а тут вы под руку подвернулись! Ну да – завалили мы твоего друга, извиняй! Но и вы, однако, хороши – по нам тоже прилетело! Так что мы делаем жест доброй воли – прощаем тебе наших убитых. А ты аналогично рассчитываешься за свои огрехи собственным оружием и снаряжением. Оно у тебя хорошее, оценили уже… Типа – виру такую нам платишь. Разводка, что и говорить, лоховская. Но ведь прокатывало же! Раньше. Всегда есть шанс найти очередного лопуха. Жить-то все хотят!

Нападавшие не учли (или попросту не знали, хотя сомнительно) одной вещи. «Химиков» не трогают. Ибо это чревато – весьма и весьма. Мы – люди фантастической злопамятности. И подобных вещей не прощаем. Никогда и никому.

Не всем и у нас такой подход по душе. Не шибко меня в Совете за такие вещи любят, мол, экстремист ты! Жесток и неуступчив!

Да, я такой. Не один – мы тут все похожи. И логика здесь простая и прямая – как железный лом. Или ты нас уважаешь (можешь бояться и не любить – твоё право) – и тогда мы все с тобою общаемся. Торгуем, кому-то даже помогаем. Ну и всё такое прочее. Или уважения к нам нет. В таком разе ни один наш препарат от нас к тебе не попадёт. Независимо от тяжести твоего (и твоей общины, что иногда одно и то же) положения. Иди к перекупщикам. На них никакие наши ограничения не распространяются, они сами по себе. Их хлеб – их заработок. А уж сколько сей деятель запросит – нам пофиг. Перекупщик – сам по себе. Но про нас – забудь. Хорошее отношение стоит дорого и трудно зарабатывается, но оно не вечно – потерять его можно моментально.

В принципе можно шугануть новоявленного парламентёра очередью, дав тем самым ясно понять – здесь лохов нет! А можно и потянуть… время сейчас играет на моей стороне! Поэтому не стреляю. И вообще никак не обозначаю своего положения. Если нервы там крепкие – милости просим в гости.