— За вас, Шелли, — сказал он, когда официант ушел и они взялись за рюмки. — За то, что вы сделали, чтобы мне помочь.

— Не так уж много я сделала, Брайан. Я бы лучше выпила за вас и за вашу свободу.

Он ответил ей улыбкой, они чокнулись и выпили.

— Атак можно и втянуться, — сказал он. — Удалось вам дозвониться?

— Нет. Даже телефонистка не смогла. Сказала, что надо будет попробовать позже.

— Не может быть. Всегда можно дозвониться куда угодно!

— Очевидно, только не в Ирландии, — рассмеялась она.

— А вы уверены, что у вас правильно записан номер?

— Вполне.

— Когда будете звонить в следующий раз, попробуйте сначала дозвониться до справочной.

— Хорошая мысль. Давайте допьем, и я сразу это сделаю — из телефонной будки в вестибюле.

Будка была занята, и через некоторое время Шелли покачала головой.

— Не стоит ждать, пойдемте ко мне.

Подняться пешком по лестнице оказалось проще, чем ждать старинного лифта. Шелли отперла дверь и зажгла свет.

— А номер у вас побольше моего, — сказал Брайан. — Настоящие апартаменты.

— Наверное, здешний управляющий питает слабость к женщинам. Хотите выпить капельку, пока я буду звонить?

— Да, пожалуйста, — немного той водки с буйволом на этикетке, которую вы купили, когда мы летели рейсом Аэрофлота.

Она набрала номер международной справочной и назвала фамилию и адрес сестры. Фамилию ей пришлось повторить: в первый раз автомат, распознающий голос, не смог ее разобрать. Она записала номер и рассмеялась.

— Вы были правы, что дозвониться можно всегда — приношу свои извинения Ирландии. Я ошиблась в одной цифре, когда записывала номер.

— Пью за это. За технику.

Он залпом выпил свой бокал, налил еще и отпил глоток. Шелли набирала номер, а он сидел, чувствуя, как его понемногу окутывает теплый туман. Похоже, он захмелел — ну и что? Это ради удовольствия, а не ради забвения — очень большая разница. Шелли наконец соединили, и он вполуха слушал разговор. В ее голосе звучало облегчение — значит, новости хорошие. Она поболтала с сестрой о семейных делах и положила трубку.

— Насколько я мог понять, все в порядке.

— Да. Дела идут нормально, прогноз прекрасный. Настолько хороший, что уже назначена операция.

— Прекрасная новость. — Он с трудом поднялся на ноги. — Пожалуй, я пойду. Замечательный был вечер.

— И правда, — согласилась она. — Спокойной ночи, Брайан.

Было совершенно естественно, что она поцеловала его в щеку — обыкновенным прощальным поцелуем.

А потом оказалось, что все не так просто. Он ответил на ее по-целуй с неожиданным жаром, который передался и ей. Ни он, ни она этого не предвидели; ни он, ни она не могли остановиться.

Их охватило приятное чувство близости, естественной тяги друг к другу. Для Брайана это было волнующее переживание, непосредственное ощущение, бездумное и не подчиняющееся никакой логике. У него промелькнуло воспоминание: Ким, но он отогнал его. Нет, это не Ким. Это что-то другое, лучше, совсем другое.

Однако совсем забыть о Ким он не мог. Не о самой Ким, а о своих собственных переживаниях. О том чувстве досады — досады на самого себя за то, что тогда потерял над собой контроль.

И тут все схлынуло. Брайан ощутил что-то неладное. Обнаженное тело Шелли прижималось к нему в темноте, но что-то было не то. Он чувствовал пустоту, отчуждение, дряблость. Его охватило бесконечное отвращение к тому, что происходило между ними. Он повернулся на бок, спиной к ней, а когда она погладила его по плечу, отодвинулся на самый край кровати.

— Ничего, — прошептала Шелли.